Кит МакКарти - Окончательный диагноз

— Очень предусмотрительно с твоей стороны, — сжалившись, промолвил Айзенменгер.

Она улыбнулась. Когда он с ней познакомился, она была очень красива — хрупкая и изящная, с такими чертами лица, которые казались не столько функциональными, сколько орнаментальными; это было изящество, оправленное в красоту. Теперь же на ней лежала печать увядания, словно мироздание начало завидовать ее прекрасному облику.

— Но, кажется, никого нет.

— Ну знаешь, вообще-то уже начало шестого, — снова улыбнулся он.

— Правда? — удивилась она и посмотрела на часы. — Ты прав. Тогда мне пора, а то Джеффри будет меня искать.

Она улыбнулась, и на мгновение в ней проглянула юная девушка, которой он восхищался в медицинской школе, но которую так никогда и не осмелился пригласить на свидание. Виктория начала удаляться по коридору, а он, провожая ее взглядом, почувствовал, что его обуревает ураган разнообразных чувств: что было бы, если бы он тогда в медицинской школе набрался смелости, почему его так встревожила эта еле заметная утрата красоты и почему тоскливо засосало под ложечкой при виде ее?

Он вернулся в свой кабинет, провел там с полчаса и снова вышел в коридор. К этому времени все уже должны были разойтись.

Он двинулся к кабинету Милроя, стараясь не красться вдоль стены, что оказалось довольно трудно. Он толкнул дверь, вошел внутрь и как можно тише закрыл ее за собой.

В кабинете царил беспорядок. Три из четырех стен были полностью закрыты книжными полками, свободное пространство занимала лишь дверь, через которую он вошел, да большое окно, расположенное напротив. Все было завалено бумагами, папками, книгами и коробками со слепками и слайдами. Под полками располагались шкафы, оставлявшие место лишь для конторки, двух кресел, стоявших у окна, и двух низеньких табуреток, находившихся с обеих сторон большого старого письменного стола, на котором возвышался микроскоп. Рядом с креслом, стоявшим за столом, располагался покрытый пылью обогреватель.

Айзенменгер не знал, производился ли здесь обыск. У него промелькнула странная мысль: а не сюда ли только что заходила Виктория Бенс-Джонс? Он принюхался, но ощутил лишь запах старых книг и пыли.

С чего бы начать?

Он подошел к столу и сел в кресло, предпочтя взглянуть на все глазами Милроя, а не стороннего наблюдателя. С этой точки помещение по-прежнему казалось загроможденным, однако одна деталь тут же бросилась ему в глаза. Перед ним находилось четыре фотографии одной и той же красивой женщины. Она была молода, печальна и застенчива, возможно, ее предки были выходцами из Вест-Индии. Она смотрела в объектив широко раскрытыми, чуть ли не восхищенными глазами.

С обеих сторон стола располагались незапертые ящики, в которых хранились старые документы, и следующие сорок минут он провел, внимательно их изучая, однако это не привело ни к каким результатам. Айзенменгер получил исчерпывающее представление о внештатной деятельности Милроя (вполне удовлетворительной), его работе в региональной ревизионной комиссии (спорадической) и его отчетах о повышении личной квалификации (естественно, выдающихся), однако он так и не узнал, зачем кому-то потребовалось убивать двоих людей, чтобы закамуфлировать его убийство.

Айзенменгер остановился, собираясь с мыслями, и снова оглядел кабинет.

На верхней полке стояли коробки с картотеками. Надписи на них были сделаны неаккуратно: одни — черным маркером, другие — синей шариковой ручкой, одни выглядели вполне понятными, другие — загадочными. Он встал и взялся за трудоемкую задачу их просмотра, поочередно снимая коробку за коробкой.

Через сорок пять минут его скорбный труд был наконец вознагражден. На второй полке стояли коробки с названиями органов. Совершенно непропорционально пять из них были озаглавлены «Анус». В коробке «Анус 1» находились фотокопии отчетов о клинических ошибках, с каждой из которых так или иначе был связан Тревор Людвиг. За предыдущие два года им было допущено четыре такие ошибки, а в этом году уже шесть. Кроме этого, здесь же находились письмо к Джеффри Бенс-Джонсу и недатированный черновик обращения к Главному медицинскому совету.

Более того, здесь были письменные показания частного детектива с подробным описанием любовной интрижки между Людвигом и фон Герке с указанием мест, дат и времени встреч. Приводились также имена, адреса и номера телефонов их супругов.

Вполне веский мотив для убийства.