Тесс Герритсен - Свидетель

Вот почему его так удручало последнее задание. Болтаться у автовокзала и высматривать некоего мужчину, которого якобы заметила здесь несколько часов назад какая-то женщина. Никаких подозрительных личностей он пока не обнаружил, хотя и сверлил глазами каждого, кто входил или выходил из здания. Люди эти по большей части внушали жалость и сочувствие. Ничего удивительного – в наше время те, у кого водятся деньжата, предпочитают автобусу самолет. Те же, кто приходил сюда, вряд ли могли потратить больше нескольких долларов. Взять, к примеру, ту парочку в зале ожидания. Похоже, отец с дочерью, и оба явно не обласканы судьбой. Дочь завернулась в старый плащ и подняла воротник, прячась от ветра. Отец выглядел еще хуже – седой, с впалыми щеками. Дряхлый, как Мафусаил. А вот гордость старикан сохранил – держался пусть и напряженно, но прямо. В молодости, наверное, видный был парень.

По громкой связи объявили посадку на автобус, следующий четырнадцатым маршрутом, до Пало-Альто.

Старик и женщина в плаще поднялись и медленно, с трудом волоча ноги, направились к выходу. В одной руке женщина несла небольшой чемоданчик, другой поддерживала за локоть и направляла старика. О'Хэнли взглянул на часы – на автобус эти двое успевали.

И тут на них налетел какой-то мальчишка.

Отъявленный сорванец лет шести. Маленькое чудовище, признать которого своим сыном не пожелала бы ни одна мать. Последние полчаса негодник шнырял по вокзалу, натыкался на чемоданы, хлопал дверцами камер хранения и переворачивал пепельницы. И вот теперь он нашел себе новую забаву – бегать задом наперед.

Все произошло у О'Хэнли на глазах. Старик и дочь неторопливо тянулись к выходу на платформу. Мальчишка несся пересекающимся курсом. Столкновение было неизбежно. Сорванец врезался женщине в колени, и она, выронив чемоданчик, навалилась на мужчину. Старик должен был упасть, но, к крайнему удивлению О'Хэнли, не только удержался на ногах сам, но и ловко подхватил спутницу и помог ей выпрямиться.

Доблестный патрульный уже спешил на выручку.

– Вы как, мисс? – осведомился он у пострадавшей. – Не ушиблись?

Женщина вздрогнула, словно от пощечины, и испуганно уставилась на него.

– Что? – спросила она дрожащим голосом.

– Вы в порядке? Мне показалось, этот негодник сильно вас ударил.

Она молча кивнула.

– А вы, дедушка?

Женщина с беспокойством посмотрела на старика. Посмотрела как-то странно, будто хотела что-то сказать, но ее смущало присутствие постороннего.

– У нас все хорошо, – торопливо проговорила она. – Идем, папа. Мы опаздываем на автобус.

– Вам помочь?

– Большое спасибо, но мы справимся сами. – Женщина мило улыбнулась, и парочка потащилась дальше. Глядя им вслед, О'Хэнли пытался понять, в чем дело. Что-то здесь было не так. И в улыбке женщины. И в самой этой паре. Но что?

Он повернулся и чуть не упал, споткнувшись о чемоданчик. Тот самый, что выронила женщина. Схватив чемоданчик, О'Хэнли побежал к автобусу и, конечно, опоздал – автобус номер четырнадцать, следующий до Пало-Альто, уже ушел, и все, что смог сделать патрульный, – это проводить взглядом исчезающие за поворотом огоньки.

Ничего не поделаешь.

Он отнес чемоданчик в бюро находок и вернулся на пост – к входу в автовокзал. Семь часов, а подозреваемый, Виктор Холланд, так и не появился.

О'Хэнли обреченно вздохнул. Стоять здесь – пустая трата полицейского времени.

Минут через пять после того, как автобус номер четырнадцать выехал из Сан-Франциско, старик повернулся к женщине в плаще:

– Эта борода меня убьет.

Кэти рассмеялась и, протянув руку, потянула за фальшивые бакенбарды.

– А ведь получилось, да?

– Получилось. Да еще как. Полиция, можно сказать, только что в автобус не посадила. – Виктор почесал под подбородком. – Черт, даже не представляю, как только артисты такое терпят. Зуд такой, что на стенку лезть хочется.

– Если хочешь, я сниму?

– Лучше не надо. Пока. Снимешь потом, в Пало-Альто.

Еще час, подумала Кэти и, откинувшись на спинку кресла, посмотрела в окно.

– И что дальше? – спросила она вполголоса.

– Попробую кое к кому постучаться. Может быть, удастся раскопать пару старых друзей. Давно там не был, но, надеюсь, кое-кто в городе еще остался.

– Ты жил там?

– Давно. Когда учился в колледже.

– О, так ты парень из Стэнфорда.

– Ты так это сказала, будто я совершил что-то бесчестное.

– Я сама начинала в Беркли и болела за «Медведей».