Сара Рейн - Темное разделение

Все эти заботы помогли мне немного отвлечься от мыслей о Флое, о Виоле и Соррел, дочерях, которых он никогда не видел. Небольшой рассказ маме о том, что произошло в Мортмэйне — совсем немногое, — помог еще больше. Мама пришла в ужас, она была поражена описаниями общей нужды и Цеха бедняков, однако отметила в то же время:

— Таких людей нельзя баловать, Шарлотта, иначе они вовсе не захотят отрабатывать свое проживание, и где тогда мы окажемся?

Знаю, мама — дитя своего поколения, и потому нельзя осуждать ее за те или иные взгляды, но на подобное продолжаю досадовать в тихом бешенстве. Все же удалось добиться от нее, что она попытается узнать о Робин и что-то сделать для нее.

— И, кто знает, может, мы сможем устроить девочку в хороший дом, Шарлотта.

Не могу себе представить маленькую непокорную Робин в любом услужении, но согласна, что это было бы лучше для нее, чем те условия, в которых она находится теперь.

— И, — сказала мама, в чем я и не сомневалась, — я также сделаю несколько очень жестких запросов о структуре управления Мортмэйна — в таких учреждениях всегда есть руководящая структура. Может оказаться, что при церкви действует попечительский совет. Я думаю, что смогу поговорить с ректором — да, это будет удобным способом узнать больше. Я приглашу его на стаканчик шерри в воскресенье.

Мама считает, что она даже может каким-то образом попасть в соответствующий комитет, поскольку ясно, что что-то нужно сделать — нельзя, чтобы с детьми дурно обращались. Сочетание маминой обходительности, приглашения ректора на шерри и выхода на соответствующий комитет может дать ход делу. Дорогая мама.

Мэйзи заплакала, когда узнала, что я все устроила, и сказала, что никогда не забудет того, что я для нее сделала. Думаю, что с этих пор ее поведение будет образцом христианской добродетели и безупречной морали. Ужасно скучно (а еще ребенок, когда он родится!), зато без новых проблем.

Я сказала, что от нее теперь ожидают правдивости и искренности и надеюсь, что, когда Мэйзи будет придерживаться этих строгих принципов, она сможет убедить всех во мнении, что она вдова, согласно выдуманной нами истории. Иначе репутация наша полетит к черту, и не в последнюю очередь репутация моей мамы, которая нашла Мэйзи это место.

Июль 1900 г.

Пришли вести из Западной Эферны: несмотря на тщетные поиски, мама не смогла найти Робин; по ее словам, Девочка больше не живет в Мортмэйне.

Мама пишет, что, возможно, несколько детей были переведены в другое учреждение: «Законы, управляющие благотворительными учреждениями, очень сложны, даже твой отец говорит это», но я ужасно боюсь, что кто-то обнаружил, что они содеяли в тот день, и им вынесли наказание.

Более приятное известие: мама пишет, что Мэйзи благополучно разрешилась от бремени и родила девочку; и мать и дочь в добром здравии.

Мама послала в подарок Мэйзи детские пеленки, и я поступила так же, послав все, купленное и сделанное самой, и все, что я получила в подарок для моих собственных детей… Нет смысла сентиментальничать по поводу сорочек и детских платьев, но я глупо проливала слезы, пока упаковывала их в коричневую бумагу и относила на почту.

Не могу избавиться от мысли, что прямая и самая тривиальная отправка денег принесла бы Мэйзи-Дэйзи больше пользы, но Эдвард не то чтобы скупой, но ведет точный учет хозяйственных расходов. Не оставляет мысль о том, чтобы как-то обмануть его — попросить деньги на покупку платья или шляпки — и отправить деньги Мэйзи почтовым переводом, но, к сожалению, пришлось оставить эту затею, не столько из-за угрызений совести, но потому, что Эдвард мог снисходительно попросить посмотреть платье и шляпку. Ну почему же у леди не может быть собственного дохода, совершенно частного и отдельного от дохода мужа!

Все же Эдвард не очень-то весел в последнее время, поскольку обеспокоен ситуацией с торговлей в Европе. Если верить ему, Германия расширяет рынки, конкуренты терпят убытки, и Англии нужно выждать время.

Абсолютно не понимаю, что он имеет в виду (и не уверена, что он сам понимает), но чувствую, что он начинает говорить, как мой отец.

Не могу даже представить, что смогу забыть о том, что случилось в Мортмэйне, — и я думаю, что должна попытаться узнать, что случилось с Робин и другими детьми, хотя это и трудно, поскольку Эдвард не очень-то приветствует мои частые поездки в Уэльс-Марш. Но я сделаю все возможное.