Ли Чайлд - Без следа (сокращ.)

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.

Распознать террориста-смертника просто. Они выдают себя сами, массой разных примет. В основном потому, что нервничают. По определению, все они — новички.

Израильская контрразведка выпустила специальную памятку. Там сказано, на что обращать внимание. Они взяли практику наблюдений, добавили психологии и выдали список поведенческих признаков. О списке я узнал от одного капитана израильской армии двадцать лет назад. Для него он был как присяга. И для меня стал тем же: в те дни я находился в трехнедельной командировке, рядом с капитаном: в самом Израиле, в Иерусалиме, на Западном берегу, в Ливане, в Сирии, в Иордании, в автобусах, в магазинах, на запруженных людьми тротуарах. Я не переставал смотреть в оба, мысленно пробегая сверху вниз жирные печатные строчки.

Прошло двадцать лет, а я до сих пор помню тот список. И глаза мои по-прежнему глядят в оба. Дело привычки. У других парней я научился еще одной мантре: «Смотреть, а не видеть; слушать, а не слышать». Чем пристальнее внимание, тем дольше ты остаешься в живых.

В списке двенадцать пунктов. Это если подозреваемый мужского пола. Одиннадцать, если женского. Разница — в свежевыбритости. Перед акцией смертники-мужчины сбривают бороду. Так проще слиться с толпой. Результат — более светлая кожа на нижней части лица.

Но в данный момент бритье меня не интересовало.

Я работал по списку из одиннадцати позиций.

Я ехал в нью-йоркской подземке. Два часа ночи. Линия 6, «Лексингтон-авеню», местный поезд со всеми остановками, в сторону спальных районов. В поезд я сел на станции «Бликер-стрит», с южной части платформы. Вагон был почти пустой — всего пять человек, не считая меня. Я устроился на двухместном сиденье, к северу от последней двери, на той стороне вагона, где двери не открываются. Пятеро остальных пассажиров находились от меня к югу, на длинных скамьях: трое — слева и двое — справа.

Номер вагона был 7622. Как-то я уже ездил 6-м маршрутом, рядом с одним полоумным типом: все восемь остановок он тараторил о вагоне, в котором мы находились, с энтузиазмом, какой большинство мужчин приберегают для женщин и спорта. Поэтому я знал, что вагон номер 7622 — это модель R-142A, новейшая в нью-йоркском метро. Что пробег вагона, построенного «Кавасаки» в Кобе, без капремонта — двести тысяч миль. Что автоматическая система оповещения выдает инструкции мужским голосом, а информацию — женским: по мнению транспортного начальства, такое разделение психологически эффективней. Я знал, что длина R-142A чуть более пятидесяти одного фута, а ширина — восемь с небольшим. И что не оснащенный кабиной машиниста вагон рассчитан на сорок сидячих и сто сорок восемь стоячих мест. Все эти данные мой одержимый сосед выдал без единой запинки.

Я видел, что стеновые панели вагона отлиты из стекловолокна, устойчивого к граффити. В том месте, где панели встречались с крышей, шли сдвоенные полосы рекламы. Маленькие яркие постеры расхваливали всевозможные шоу, языковые курсы и высшее образование без труда.

И полицейский плакат: «Если вы что-то заметили, не молчите».

Ближе всех ко мне была латиноамериканка. Она сидела слева через проход, одна на скамейке для восьмерых. Маленького роста, от тридцати до пятидесяти лет, женщина выглядела усталой и раздраженной. Видавшая виды сумка из супермаркета петлей обхватила кисть. Взгляд — слишком изнуренный, чтобы видеть много, — устремлен в пустое пространство перед собой.

Следующим был мужчина. На той же стороне, футах в четырех от латиноамериканки, один на скамейке для восьмерых. Темные волосы, кожа в сетке морщин. Жилистый, измотанный тяжким трудом на открытом воздухе, мужчина сидел, склонившись вперед, локти на коленях. Не спал, но близко к тому. На вид около пятидесяти. Мешковатые, едва прикрывавшие икры джинсы и просторная футболка не по размеру с надписью NBA и именем баскетболиста, которого я не знал.

Третьей шла негритянка — вероятно, из Западной Африки. Она сидела слева, к югу от центральной двери. Утомленная, вялая; в люминесцентном свете метро ее кожа казалась присыпанной серой пылью. Цветастое платье из батика и тканевая косынка в тон. Глаза женщины были закрыты.