Линкольн Чайлд - Утопия

Джон Доу особенно гордился Сарой Боутрайт. В процессе многочисленных бесед Фред Барксдейл, сам того не сознавая, предоставил ему весьма детальный анализ личности руководителя парка. Джону Доу знаком был подобный тип людей — своенравные, целеустремленные, готовые защищать свою территорию. Он знал, что, если затронуть нужные струны, ее удастся спровоцировать на преждевременные действия, — и оказался прав. После того как она выставила охрану в «Галактическом путешествии», у Джона Доу появилась возможность продемонстрировать свой праведный гнев, подбросить фальшивый диск и забрать настоящий. Что еще важнее, это означало, что ему незачем придумывать причины для необходимой задержки — скажем, заявив, что информация не читается. Они решили, что диска у него нет, и им никогда не пришло бы в голову отказаться от передачи второго. И самое главное, это означало, что Сара будет винить в случившемся себя, поэтому наверняка согласится встретиться с ним лично.

Джон Доу рассчитывал на ее гибель — от его собственной руки, в темных коридорах Зеркального зала, — что лишь увеличило бы всеобщее замешательство и облегчило бы ему уход из парка. Но Эндрю Уорн, словно ложка дегтя в бочке меда, в очередной раз все испортил.

Конечно, если так подумать, это не имело особого значения. Теперь, когда Взломщик Джек снова был в деле, потери их команды вновь снизились до нуля. Да, Фред Барксдейл испустил дух несколько раньше, чем предполагалось, но это лишь избавляло от лишних проблем по дороге, причем в буквальном смысле — Джон Доу с самого начала не собирался делиться с таким трудом завоеванной добычей. И у них в руках уже были два диска, два бесценных оригинала, которые невозможно скопировать. Это означало, что они дважды могут продать Горнило, получив вдвое больше. Кстати, о прибыли — в это мгновение бронеавтомобиль приближался к хранилищу.

Джон Доу посмотрел вдоль вестибюля и снова вздохнул. Он вдруг понял, что ему очень не хочется уходить. После всей подготовки, планирования и реализации плана удачный конец операции всегда казался ему разочарованием. Естественно, в данном случае разница заключалась в том, что он — в первый и последний раз — действовал в качестве собственного клиента. И работа эта должна была стать для него последней — на пенсию ему теперь вполне хватало.

Хотя, если жизнь в отставке покажется ему чересчур скучной, он, возможно, когда-нибудь и вернется, чтобы нанести визит Эндрю Уорну. Воздать ему по заслугам за его вклад в сегодняшние события. Время покажет.

Он еще немного постоял, разглядывая толпу, костюмированных персонажей и царящую вокруг фантастическую атмосферу, после чего повернулся и вошел в ближайший туалет.

Подойдя к ряду раковин, он тщательно вымыл руки, дожидаясь, пока выйдет единственный посетитель. Затем он направился к служебной двери в задней стене и набрал сегодняшний код доступа. Щелкнул замок. Достав из кармана пропуск и чистый значок — любезность со стороны покойного Тома Тибболда, — он прикрепил их к пиджаку. Открыв дверь, он вошел внутрь и аккуратно закрыл ее за собой.

В служебном коридоре с бетонными стенами было прохладно, слегка пахло фреоном. Остановившись, Джон Доу посмотрел сначала налево, затем направо, после чего достал из кармана пиджака рацию и набрал код.

— Водяной Буйвол, говорит Главный Фактор, — сказал он в микрофон. — Прием.

Он немного подождал, прислушиваясь.

— Водяной Буйвол, прием.

— Что видишь?

— Все отлично. Въехали вовремя.

— Слышал. Что-нибудь еще? Никаких подозрительных машин?

— Нет. Только обычная доставка грузов.

— Очень хорошо. Твоя работа закончена. Встречаемся в пункте сбора, поторопись.

— Принято, конец связи.

Кто бы ни приехал с этого момента — а сюда наверняка приедут, скорее раньше, чем позже, — это уже не имело значения. Через десять минут они будут удаляться от Утопии на скорости в семьдесят миль в час, на самом безопасном из всех средств транспорта.

Убирая рацию, Джон Доу заметил, что у него помялись брюки, вероятно, в Зеркальном зале. Досадно, ноне столь уж и важно — вечером костюм все равно сгорит в мусоросжигательной печи отеля.

Повернувшись, он быстро зашагал по служебному коридору в сторону лестницы, ведущей на уровень «А».

Уильям Верн зевнул и, вяло потянувшись, откинулся на спинку кресла, чувствуя, как трещат суставы после почти часовой неподвижности. На подсознательном уровне он понимал, что все его движения фиксирует камера видеонаблюдения, но особого значения это не имело. Служебная инструкция не запрещала ему время от времени потягиваться. Кроме того, вся его работа настолько уже превратилась в рутину, что он сомневался, что за ним вообще кто-либо наблюдает. А даже если и так, то они смотрели на броневик, а не на него.