Павел Любецкий - Со дна и до самого края

— Что же произошло? — настояла Наталья Борисовна, стараясь вести себя спокойно, не показывая своего истинного интереса к делу, отдалённого от простого лечения пациента.

— То же, что и с Димой, — вдохнул поглубже Саша, вновь обратив внимание на фотографию, не дававшую покоя. — Автокатастрофа. Было лето. Как сейчас помню, друзья позвали махнуть к озеру, но я в последний миг отказался. К вечеру узнал, что они заживо сгорели в машине, столкнувшейся с грузовиком. Водитель был пьян, его больше интересовала бутылка, нежели дорога. С того момента я как бы замкнулся, почти перестал выходить на улицу, испортил отношения с друзьями. Наверное, боялся потерять их так же, чувствовал, будто виновен в их смерти. Кто-то считал, что я вместе с ними должен был сгореть…

— И когда перед вашими глазами произошла авария…

— Я вспомнил друзей, хоть и не понимал этого тогда.

— Вы делали то, что не сделали для них? — тихим проникновенным голосом заговорила женщина, постаравшись заставить его открыть душу, но так, чтобы желание было его собственным.

— Я хотел убежать, но…

— Не сделали этого, — закончила фразу Наталья Борисовна.

— И я рад, — вдруг улыбнулся Саша. — Потому что смог обрести близкого человека, даже не одного…

— Поговорим о Диме, — поспешила направить она Сашу в нужное для себя русло. — С его появлением вам удалось вспомнить, что значит жить. Верно? Но почему? Что в нём такого особенного? Или это просто трагическое обстоятельство.

— Не знаю, — приподняв плечи вверх, сказал юноша. — Дима показал мне то, о чём я мечтал.

— Речь о биатлоне, дружбе либо в чём-то ещё?

Психотерапевт не заметила, как начала давить на Сашу и с каждым новым вопросом, он чувствовал, что становится тяжело: дыхание участилось, лёгкое головокружение размыло картинку происходившего, нахлынул сон.

— Это чувство слишком сложно объяснить словами, его нужно испытать. Я не знаю, что именно заставило меня привязаться к Диме. Так случилось. Может, это должно было произойти. Я встретил понимающего друга. Пусть и не сразу. К тому же, я верил в него, когда многие другие поставили крест. Мне знакомо это. Хотя бы один раз вера помогла…

Не договорив, перед глазами Саши всё помутнело. Он слышал, как Наталья Борисовна пыталась привести его в чувства, водила указательным пальцем, пытаясь уловить реакцию зрачков в нужном направлении, но всё бес толку. Юноша терял сознание, видя перед собой черневшие точки, заполонившие обзор. В какой-то момент помимо звуков больше ничего вокруг не ощущалось, а после — и вовсе тишина…

Женщина осталась в кабинете одна. Сидя за столом и перечитывая написанные заметки, она вдруг обратила внимание на фотографию, которая так приглянулась Саше. Подойдя к шкафу и проведя взглядом по изображению, на котором была она и ещё один важный сердцу человек, Наталья Борисовна наполнилась уверенностью, вспомнив, зачем находилась здесь и почему так настойчиво пыталась узнать правду, спрятанную где-то в подсознании своего пациента. Насладившись мимолётным воспоминанием, связанным с глянцевой картинкой в рамке, она открыла шуфлядку и глубоко внутри спрятала её, усердно накрыв многочисленными папками и безделушками, попавшимися под руку. Женщина посчитала, что таким образом Саша не будет отвлекаться и скорее расскажет всё, что ей необходимо.

Санкт — Петербург. Несколькими годами ранее…

Кировский районный суд рассматривал дело об аварии с участием мужа Светланы Викторовны Аргадиян в полдень. Выписавшись из больницы и получив напутствующие слова от главврача, которому судьба парня оказалась совсем не безразличной, Дима приехал на такси к входу. Ни Саши, ни его матери Ольги Ивановны, пообещавшей поддержать сына на слушании, вызывающем только лютую, ненависть к истице, пока не было. Поглядев на часы и обратив внимание на то, что осталось всего десять минут до начала, он немного заволновался и набрал номер телефона. В ответ услышав только гудки, повторил несколько раз попытку, но не получив желанного ответа, неспешно обошёл декоративный стальной заборчик, отделявший проезжую часть от пешеходной и, ещё раз взглянув по обе стороны улицы, вошёл внутрь. Довольно узкий коридорчик, проходивший вдоль всего здания, был заполнен людьми, преимущественно пожилыми, но попадалась и молодёжь. Увидев Диму, остановившегося в дверях, оживлённая беседа нарушилась. Десятки незнакомых глаз уставились на него полных осуждения, будто перед ними предстал самый настоящий убийца, стремившийся избежать наказания. Не стоя на месте, молодой человек вошёл в толпу, постаравшись не обращать на них внимания, чего сделать оказалось тяжелее, нежели сказать. Некоторые пожилые женщины едва ли не рвались плюнуть в лицо, посчитав своё поведение абсолютно правильным, тогда как молодые, могли и ударить. Им определённо внушили что-то, что заставило вести себя подобным образом и человек, сделавший это, мог быть только один.