Павел Любецкий - Со дна и до самого края

— Постой. Значит, ты на её стороне, — не дослушал до конца Дима, демонстративно скорчив гримасу.

— Нет, конечно, нет, — уверил Саша.

— Тогда что? — не понял он, не испытывая никаких тёплых чувств к этой женщине и её семье.

— Я считал себя виноватым, — с покрасневшими глазами продолжил юноша. — Если бы я не отвернулся поговорить по телефону, мог крикнуть вам о приближающейся машине…

— Не мог, — уверил Дима, вспомнив, как всё быстро произошло, и как джип вылетел из-за угла за секунду до столкновения. — Ничего нельзя было сделать. И ты должен об этом знать.

— Она просила, чтобы я не упоминал о любовнице в машине, не обвинял во всём её мужа, который и так получил своё. Светлана Викторовна просила указать виновником тебя и Женю…

— И ты согласился? — возмутился парень, вскочив с качелей, но резкое движение отдалось в пояснице и пришлось плавно вернуться в прежнее положение.

— Ты считаешь, что после той ночи я мог обвинить тебя? — обиделся Саша. — Я отказался, даже после того, как она бросилась на колени. Передо мной до сих пор мелькает тот взгляд, с которым она смотрела, а после, проклинала и угрожала пуще прежнего. Я сбежал оттуда.

Саша вздрагивал от воспоминаний, хотел забыть обо всём, вернуть прежнюю жизнь, где он, как и прежде был обычным студентом с проблемами, которые не относились к смерти людей, подкупам и угрозам. Но глядя на Диму, его костыли и побледневший вид, прежние мысли сменились единственной положительной, потому как что-то было сделано правильно, не просто так, но, даже это, не всегда спасало от пустоты внутри и ужас грядущего.

— Тогда, почему вдова написала мне письмо, в котором говорилось, что главного свидетеля нет? — всё ещё не понял Дима.

— Вскоре после нашей с ней встречи, я узнал от мамы, что отец взял деньги за то, что повлияет на меня в даче показаний. Полученный конверт он открыл, посчитал доллары, пообещал всё сделать, а на следующее утро Светлана Викторовна прислала видео, на котором была запечатлена встреча. Если я дам показания, она покажет запись. Не знаю, воспримут ли мои слова всерьёз.

— Отдай ей обратно деньги! — предложил Дима, быстро найдя выход из ситуации, но, судя по растерянному лицу Саши, он понял, что это не вариант.

— Это фальшивки. Он был пьян и не понял, что получает, но на записи этого нет. Поэтому, я не знаю, что делать. Поверь, та ночь для меня была страшным испытанием, которое я никогда не забуду. Память о ней останется навсегда, и я хочу помочь, потому что суд, который вдова устроила, просто куром на смех. Но не думаю, что моя помощь будет той, которой должна.

— Не волнуйся, — постарался утешить его Дима. — Тебе ничего не будет. Не ты брал деньги, не тебе и отвечать за это.

— Прости, что не приходил, — извинился Саша, заметив вдали отца, едва перебиравшего с ноги на ногу. Дима так же заметил его и был готов принять меры, но сумел себя успокоить, не наделав лишних глупостей и проблем парнишке, у которого их и без этого предостаточно.

— Малой, — крикнул на весь двор он, от чего Саше в очередной раз захотелось провалиться сквозь землю. — Сходи в магазин. Папке плохо.

Саша лишь удручающе взглянул на Диму, ничего не говоря.

— Я всё — таки могу с ним поговорить! — предложил молодой человек, по-товарищески хлопнув того по плечу.

— Не надо, — перешёл на шёпот он.

— Не позволяй этому уроду так вести с тобой, особенно, после того, как он подставил тебя, — не торопился усмирять пыл Дима, почесав кулаки немалого размера.

— Ты прав, я не позволяю. Стыд за него уже давно не ощущаю, лишь сейчас мне неловко перед тобой, — объяснил он.

— Да брось, — улыбнулся он. — Тебе не должно быть неловко передо мной.

Отец подошёл к сыну и разбегающимися глазами посмотрел на Диму, источая изо рта ужасную зловонию, которая молодому человеку и не снилась. Больничный запах теперь показался ему настоящим раем и в то же время, жалость к Саше лишь возросла. Ему не понять этого, ведь отец и мать у него были такими, что многие позавидуют, а это худое очкастое существо с посидевшими усами вызвало только самые отрицательные чувства, не говоря уже о желании ударить.

— Кто это? — повернул к Диме голову он, от чего парню пришлось отвернуться, чтобы не задохнуться.

— Не твоё дело, — грубо, но неуверенно ответил Саша.

— Щенок, — недолго думая, вырвалось у алкаша. — Я тебя вырастил, выкормил, а ты…

— Иди домой. Мне нечего сказать тебе, — постарался приветливее избавиться от него юноша.