Павел Любецкий - Испытание веры

— Но я хочу увидеть это! — настоял он.

— Подумай, что для тебя важнее: просто видеть соревнование или знать, что Дима станет Олимпийским чемпионом, к чему готовился столько лет? Ведь ты сам знаешь ответ. Верно?

— Знаю, — согласился Саша. — Не знаю, откуда, но я, словно видел это! Он будет счастлив!

— Возможно, болезнь действительно вызвала некие пророческие способности, ведь раньше ты не ошибался?

— Не ошибался, — тихо сказал он, вновь приподнявшись. — Просто, догадываться об этом и испытывать реальные эмоции от настолько ожидаемого события… Я так долго ждал…

— Всем нам приходиться жертвовать чем-то, — сказал Давид, вновь протянув руку. — Но зная, что с нашими близкими всё будет хорошо, уходить, не так страшно, особенно, когда этот выбор принимаешь ты сам, а не кто-то другой.

— Они все смирились с твоим уходом, они готовы отпустить. Поверь, за меня говоришь ты сам, — добавил Кабано, так же протянув руку, улыбаясь. — Уходя, приятно знать: память о тебе не умрёт.

Саша, всё ещё сомневаясь, подошёл ближе. Цезарь и Давид ждали его, всячески успокаивая, от чего страх ослабел, но всё же, что-то удержало от того, чтобы протянуть руку навстречу. Повернув голову в сторону кровати, он увидел себя, подключенного к приборам и лежавшего без движения: бледного, лысого и несчастного человека, на которого больно смотреть. Юноша угасал, и шансов на спасение нет никаких. Даже чудо здесь бессильно. Эту картину видели его близкие. При нём они сдерживали слёзы, но, выходя из палаты, горечь уже нельзя удержать в себе, и уже в коридоре разворачивалась новая драма, конец которой придёт нескоро. Вспомнив об этом, Саша понял: он не хотел нести в себе страдания близким людям. Когда не осталось ни единой возможности спасения, а отведённое время отсчитывалось лишь сутками, если не часами, он принял решение покинуть мир живых самому, даже не веря, что подобная мысль вообще закралась в голову. Хотя, если верить Кабано и Давиду, то разум и сознание давно хотели пойти по этому пути, лишь страх и нежелание делать это раньше отведённого времени мешали принять решение.

— Неужели я делаю это, — не поверил Саша, протянув руку братьям.

— Ты готов уйти, — произнёс Давид. — Ты молодец.

— Я боюсь, — прошептал Саша, всё больше исчезая в зеркале.

— Всё будет хорошо. Я обещаю, — говорил Кабано. — Это твой мир, и он будет таким, каким пожелаешь.

Оказавшись полностью внутри, он остановился, чтобы взглянуть на самого себя, продолжавшего лежать на кровати. Приборы один за другим запищали, сообщая о смерти пациента. Испугавшись этого, Саша попытался вернуться, но невидимая стена не позволила.

— Вы ведь сказали неправду, — пришло в голову юноше, глядя, как в палату вбежали врачи и медсёстры, — это не был мой выбор. Я должен был умереть именно сегодня и именно сейчас. Верно?

— Да, — кивнули братья, находясь в лучах яркого света, куда нужно идти Саше.

— Вы лишь подвели меня к этой черте, подготовив, чтобы я ушёл, считая это своим выбором, — сказал он, не понимая, откуда пришли такие выводы.

— Так должно было произойти, и ты справился, а теперь, закончи начатое, — подвели черту братья и исчезли.

Несколько минут врачи пытались «завести» сердце Саши, делая для этого всё, что в их силах, но любая попытка вернуть пациента к жизни оказалась тщетной и через какое-то время, объявили о его смерти. Наблюдать за этим показалось странным занятием, но это произошло и обратной дороги нет. Недолго думая, юноша повернулся к свету. Идя в неизвестность, всё ещё до конца не понимая, правда ли это, он почувствовал невероятную лёгкость. Боль от рака испарилась, вернулись волосы и нормальный цвет лица и, чем дальше он шёл, тем лучше становилось на душе, что не могло не радовать, потому, как смерть принесла так ожидаемое облегчение, сражаясь в неравной борьбе с тяжёлой болезнью.

«Умирать не страшно. Страшно, когда выпадаешь из реальности. Или когда реальность выбрасывает тебя.»

Раздался громкий сигнал на пост дежурной медсестры. Приборы в палате Саши зафиксировали остановку сердца, на что тут же активизировался персонал больницы. После нескольких попыток восстановить сердечный ритм пациента непрямым массажем сердца, врач принял решение отвести его в реанимацию, используя любую возможность вернуть обратно к жизни, но ничего не вышло. Александр Лардонов так и не отозвался на попытки врачей спасти его и умер, совсем немного не дожив до важного для себя дня.