Павел Любецкий - Испытание веры

— Вода, — обречённо вспомнил Илья.

— Я мог двигаться, поэтому искал воздух до последнего, но он… Цезарь ничто не мог сделать. Он захлебнулся. Я слышал, как он мучился, умирал на моих глазах и в какой-то момент, я больше его не слышал. Последним, что он мне сказал…

Кабано ещё раз напомнил ему про обещание убить Михаила Аргадияна. Это его последние слова. Он захотел мести. Саша выполнил обещание и, пусть убийца не умер мучительно, как многие его жертвы, но это произошло именно тогда, когда ему самому было больно из-за смерти дочерей.

— Что он сказал? — поинтересовался Илья, когда Саша вдруг замолчал.

— Он хотел воссоединиться с семьёй. Я похоронил его с Давидом и их матерью в Испании. Теперь они вместе, — вздохнул юноша.

— Я думаю, когда-нибудь этого подонка поймают. Ему не сойдут с рук совершённые злодеяния, — предположил молодой хирург.

— Теперь я понимаю, что чувствовал Дима, когда Женя умер, — пропустил мимо ушей последние слова он, — потому что испытываю это же сейчас… Если бы спасатели пришли сразу к нему и протянули, хотя бы, что-то вроде трубки для дыхания, Кабано был бы сейчас жив. И дело не в выборе между мной и им, как в ночь аварии. Они целенаправленно выбрали меня. Возможно из-за того, что я владелец комплекса или у меня оказалось больше шансов или… Может они посчитали его умершим, даже несмотря на то, что я просил начать с него. Я мог подождать, а Цезарь — нет.

— Можно сколько угодно гадать, ничего не исправить.

— Да, но в тот момент…, — настоял Саша, подумав о том, что Кабано мог быть сейчас жив и, хотя бы одним грузом на сердце поубавилось.

— Они приехали, — заметил посланную за родственниками девочек машину Илья.

— Мне предстоит ещё одно не простое испытание, — вслух подумал Лардонов, готовясь говорить слова соболезнования.

Не успел Саша подойти к двери, как та открылась.

— Это вы Лардонов Александр? — спросил вошедший курьер.

— Да.

— Вам письмо, — протянул он. — Распишитесь!

Увидев в своих руках очередной розовый конверт, сознание Саши несколько очистилось. Он посмотрел на Илью, так же хорошо знавшего отправителя и, подождав, пока курьер уйдёт, оба отошли за угол.

— Как она узнала, где ты? — не понял молодой хирург, спросив почти шёпотом.

— Я давно перестал задаваться этим вопросом, — открывая конверт, сказал Саша.

— Вызвать полицию?

— Не стоит. Не думаю, что она хочет навредить. По крайней мере, давно уже подобного не наблюдалось.

«Знаю, что должна тебе за попытку убийства и кражу денег, поэтому, считаю необходимым сообщить о смерти почти всех людей, когда-либо работавших с Михаилом Аргадияном. Их смерти, подобны тому, что они сделали с одним из твоих друзей. Они страдали, надеюсь, тебе стало легче. Сбежать удалось лишь женщине, известной тебе под именем Анастасия. Её поисками я по — прежнему занимаюсь и, в конце концов, она никуда не денется. Всех, кто имел отношение к массовому убийству в твоём комплексе, ждёт подобная участь.

P.s. Я знаю, что ты сделал. Теперь мы похожи, потому что ты понимаешь, что значит отнимать жизнь, когда это необходимо…»

Прочитав письмо, Саша тут же его порвал.

— Что она имела ввиду, когда сказала…

— Давай ты сделаешь вид, что ничего не видел? — стальным голосом произнёс Лардонов, от чего Илье стало не по себе.

— Конечно, — недолго раздумывал молодой человек, быстро обо всём догадавшись. — Оплакивать его никто не станет, — сказав это, Илья вместе с Сашей направился к родственникам девочек.

Лёжа на кровати в больничной палате, Саша думал об оставшемся времени. Он не знал, сколько ещё сможет терпеть терзавшую боль, от которой уже давно нельзя куда-либо деться. Обезболивающие не оказывали должного эффекта, голова разрывалась на части. Осталось только привыкнуть. Другого способа избавиться, уже не видно. Казалось, за долгие месяцы лечения можно смириться, особенно, когда шансов на выздоровление нет, и можно уповать лишь на чудо, но ещё одного получить невозможно. Юноша уже истратил запас невероятной удачи, пришедшей к нему и теперь, необходимо дождаться окончания пути, подходившего всё быстрее. Саша знал об этом, но тщательно избавлял себя от мысли скоропостижного ухода из жизни, боясь до глубины души.

Ему всего лишь немного за двадцать. В этом возрасте человек только вылупился из родительской скорлупы, постигает мир, видит его другими глазами и идёт к намеченной цели, но у Саши вышло совсем не так. Долгие годы он чувствовал себя лишним в этом мире, не находил себе места и вскоре, просто стал невидимкой, но авария показала ему: в жизни случаются перемены. Страшное событие перевернуло весь его мир, и сделало таким, каким являлся сейчас: счастливым, как бы странно это не звучало. Прошедшие несколько лет изменили жизнь, и она стала походить на картинку из мечты, полной смысла и головокружительных событий, засевших в памяти. Саша совершал поступки, о которых раньше не мог мечтать. Казалось бы, посторонние люди превратились в самых близких и дорогих на свете, а бескорыстная помощь позволила осчастливить не одну тысячу людей по всему миру. И эта лишь малая доля поступков. Сейчас же, всему пришёл конец. Стены больницы являлись целым миром, где он, похоже, останется навсегда. Нет возможности покинуть их без риска потерять остаток и так небольшого отрезка жизни, а ведь хотелось увидеть долгожданное событие: победу Димы. Он продолжил надеяться и верить несмотря ни на что. Столько лет он и Дима ждали Олимпиады в Сочи и теперь, Саше суждено провести здесь свои последние дни, вот ведь ирония.