Ингер Фриманссон - Тень в воде

Жюстина помолчала, затем продолжила, запинаясь:

– Я больше никогда, никогда не хочу… эти скользкие узкие тела… впивающиеся в кожу… пиявки… слышишь, я больше ни за что, никогда!

Она любила Натана. Он повез Жюстину в джунгли, чтобы испытать ее силы. И однажды утром исчез. Они искали часы, дни напролет, но так и не нашли. В конце концов им пришлось принять страшное решение: уехать без него. На этих словах взгляд Жюстины стал пустым и мертвым.

– Мы были вынуждены оставить его там и уехать.

Когда они с большим трудом добрались до населенной местности, их ждала еще одна катастрофа. Чтобы Жюстина не чувствовала себя одинокой, ее поселили вместе с молодой шведкой из группы. Ее звали Мартина, она была фотографом и дочерью известного пианиста Матса X. Андерссона. Натан поручил Мартине сделать буклет о его фирме. И уже в первый день в номер пробрался грабитель и зарезал Мартину.

– Моим ножом. Парангом, – шептала Жюстина, уткнувшись лицом в пуловер Ханс-Петера. – Он взял мой паранг и зарезал ее. Я виновата, что он это сделал? Надо было избавиться от ножа? Да, надо было, ведь я больше не собиралась в джунгли, зачем мне паранг… нож для джунглей… я знала это… мне его подарил Натан, и я помню, что подумала тогда, что дарить острое – к беде.

Она стонала и плакала, ее побелевшие пальцы были холодны как лед. Ханс-Петер, обняв ее, баюкал, точно дитя.

– Ну конечно, ты не виновата и сама это понимаешь, ну зачем изводить себя такими мыслями.

Жюстина принимала душ, когда произошло убийство. Шок парализовал ее. Ханс-Петер догадывался, что с ней не слишком бережно обращались после убийства. Местные полицейские учинили жесткий допрос в комнате с решетками на окнах. Вел допрос худой человек с пронизывающим взглядом и лицом в оспинах.

От мысли, через что пришлось пройти Жюстине, Ханс-Петер ощутил гнев. Ей требовалась помощь психологов, люди с мягкими приветливыми голосами должны были помочь ей выговориться, выплеснуть свои переживания. Но такой ерундой в стране вроде Малайзии, конечно, не занимаются.

Потрясение сказалось на ее психике, надломило. И пусть уже прошли годы, Жюстине до сих пор снились кошмары.

Альфонс Доде. Ханс-Петер взял книгу, проглядел текст на задней стороне суперобложки, где рассказывалось о писателе. Он всегда делал так, чтобы познакомиться с классиком, представить, как он жил, каким был. Доде казался вполне преуспевшим человеком. Его книги печатали большими тиражами. Он был счастливо женат и со временем обрел немалое состояние. Но грех не остается безнаказанным: в молодости Доде был не слишком целомудрен и подхватил сифилис, который со временем набрал силу и усадил писателя в инвалидное кресло, а после и вовсе лишил жизни. Он умер в возрасте 57 лет, посреди обеденной трапезы.

Всего на несколько лет старше меня, подумал Ханс-Петер.

Этим вечером ему не хотелось читать. Слишком много мыслей теснилось в голове. Тревога об Ульфе и о будущем. Ариадна. Жюстина.

Не успел он произнести про себя имя Жюстины, как она позвонила. Голос звучал хрипло, был каким-то далеким, надтреснутым.

– Ты исчез, – произнесла она.

Ханс-Петер вспомнил, что забыл оставить Жюстине сообщение о том, что сегодня ему пришлось выехать раньше обычного.

– Ой, прости, пришлось по-быстрому уехать, я так спешил.

– Почему?

– Кое-что произошло, расскажу, когда приеду домой.

– Но, Ханс-Петер, если ты так спешил, то мог бы поехать на машине.

– Конечно, мог. Но не поехал.

Жюстина помолчала.

– Когда ты вернешься? – спросила она наконец.

– Завтра утром, как только уедут постояльцы. Как обычно, ты же знаешь.

Он слышал ее дыхание в телефонной трубке.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Она не ответила.

– Жюстина!

– Мне страшно, – выдохнула она.

– Послушай, тебе нечего бояться. Все, что было, давно прошло!

– Да.

– Вот и хорошо. Тебе надо двигаться дальше, мы же столько раз говорили об этом. Ты сильная, взрослая, ничто не может тебя испугать.

– А птица?.. – прошептала она.

– Что – птица?

– Она странно себя ведет.

– Как это – странно?

– Летает беспрерывно, не находит себе места.

– Может, заболела? Съела что-нибудь не то.

– Нет, кажется, она боится. Как будто там что-то есть…

– Ложись спать, милая. Уже поздно. Я приеду, как только освобожусь.

Жюстина молчала, Ханс-Петер услышал, как она сглатывает.

– Хочешь приехать сюда? – спросил он. – Садись в машину и приезжай, поспим вместе на кушетке.