Они тогда только поженились. Папа работал в посольстве. Был секретарем политического отдела.
В Риме? Круто. Ты там родилась?
В моем свидетельстве о рождении написано, что я родилась в Вирджинии. Думаю, мама приехала домой меня рожать.
Они перевернули еще несколько страниц и увидели другие фотографии той же красивой пары — мама и папа Клэр, улыбаясь, сидели за ужином, поднимали бокалы с шампанским на коктейльной вечеринке, махали руками с какого-то моторного катера. Проживали la dolce vita, как говорила девочке мама. Сладкую жизнь. Вот что видела Клэр на этих фотографиях — свидетельства, как казалось раньше, нескончаемой череды прекрасных моментов, проведенных с коллегами и друзьями. Но ведь фотоальбомы для того и созданы, чтобы представлять лучшие мгновения жизни. Мгновения, которые хочется вспомнить, а не те моменты, о которых мечтаешь забыть.
Смотри. Похоже, это ты, — сказал Уилл.
На фотографии была запечатлена мама Клэр; улыбаясь, она сидела на больничной койке и держала на руках младенца. Девочка посмотрела на дату, написанную от руки, и подтвердила:
Да, это день моего рождения. Мама говорила, что все случилось очень быстро. Сказала, что я торопилась выйти наружу, и она едва успела доехать до больницы.
Уилл рассмеялся.
Ты и сейчас всегда торопишься выйти наружу.
Клэр начала переворачивать страницы, минуя скучные младенческие фотографии. Она в прогулочной коляске. В стульчике для кормления. С бутылочкой. Ни одна из этих фотографий не помогла ей восстановить воспоминания, потому что они были сделаны еще до того, как ее память утвердилась. С таким же успехом она могла разглядывать фотографии любого другого малыша.
Клэр добралась до финальной страницы. На двух последних фотографиях девочки не было. На них была запечатлена очередная коктейльная вечеринка, очередная компания чужаков, державших в руках винные бокалы. Тяготы жизни с дипломатом, как любила шутить мама. «Постоянно улыбайся и наливай». Клэр собралась было захлопнуть альбом, но тут Уилл накрыл ее руку своей.
Погоди, — сказал он. — Эта фотография.
Что с ней?
Уилл взял у девочки альбом и наклонился поближе, изучая одну из фотографий с вечеринки. На ней был папа Клэр с коктейльным бокалом в руке; он смеялся вместе с каким-то другим мужчиной. Сделанная от руки подпись гласила: «4 июля. С днем рождения, США!»
Эта женщина, — пробормотал Уилл. Он указал на худенькую брюнетку, стоявшую по правую руку от Эрскина Уорда. На ней было зеленое платье с глубоким вырезом и золотистым поясом; взгляд женщины был прикован к отцу Клэр — она смотрела на него с нескрываемым восхищением. — Ты знаешь, кто она? — спросил Уилл.
А я должна знать?
Посмотри на нее. Постарайся вспомнить, видела ли ты ее когда-нибудь.
Чем пристальней Клэр всматривалась в женщину, тем более знакомой она ей казалась, но это было лишь слабое воспоминание, в котором девочка не могла быть уверена. Возможно, воспоминания и вовсе не существовало, просто Клэр слишком сильно старалась его вызвать.
Не знаю, — наконец сказала девочка. — А что?
Просто я-то ее знаю.
Клэр нахмурилась.
Откуда? Это же мой семейный альбом.
А это, — ответил Уилл, указывая на женщину с фотографии, — моя мама.
Как и прежде, Энтони Сансоне прибыл в «Вечерню» под покровом тьмы.
Из своего окна Маура видела, как внизу, во дворе, припарковался «Мерседес». Из него выбралась знакомая — высокая, облаченная в черное — фигура. Когда Энтони величаво шагал под окном Мауры мимо фонаря во дворе, позади него, на мостовой, ненадолго вытянулась жутковатая тень, а затем исчезла.
Выйдя из комнаты, Маура направилась вниз, чтобы перехватить Сансоне. На площадке второго этажа она остановилась и поглядела вниз, в полутемный вестибюль, где приглушенно беседовали Энтони и Готфрид.
…до сих пор неясно, почему она так поступила, — сказал Готфрид. — Наши информаторы глубоко обеспокоены. Мы слишком многого о ней не знали, того, о чем нам должны были сообщить.
Ты считаешь, что это самоубийство?
А если не самоубийство, как объяснить… — Готфрид замер, услышав скрип ступени. Собеседники обернулись и увидели Мауру, стоявшую на лестнице.
Доктор Айлз, — произнес Готфрид, тут же соорудив на лице улыбку. — У вас бессонница?
Я хочу узнать правду, — ответила она. — Правду об Анне Уэл- ливер.
Мы так же потрясены ее смертью, как и вы.
Дело не в ее смерти. Дело в ее жизни. Вы сказали, что ничего не можете мне ответить, Готфрид. — Маура посмотрела на Сансоне. — Может, Энтони в состоянии это сделать?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу