Тесс Герритсен - Выжить, чтобы умереть

Клэр подошла к Тедди и обхватила его руками. Почувствовала, как его сердце, словно птичка, трепещет в хрупкой грудной клетке.

Тут нет твоей вины, — пробормотала она. — Ты не смог бы их спасти.

Но я выжил, а они — нет.

Не вини себя. Обвиняй тех, кто это сделал. Или этот поганый мир. Или своего папу, который посадил тебя на яхту. Но никогда не вини себя, Тедди.

Парнишка дернулся из ее объятий и попятился назад, прочь из каменного круга.

Глупость какая-то. Я не хочу играть в эту игру.

Это вовсе не игра, — возразил Джулиан.

Для вас — точно игра, — парировал Тедди. — Для тебя и вашего идиотского клуба. Вы не понимаете, что ли? Для нас это реальная жизнь. Наша жизнь.

Именно поэтому вы и должны всё понять, вы, втроем, — сказал Джулиан. — Вам нужно объединить усилия. И сообразить, что у вас общего. Семьи, родители, места, где вы учились. Нужно обнаружить ту самую связь, человека, который вас объединяет.

Человека? — тихо переспросил Уилл. — Ты хочешь сказать, убийцу?

Джулиан кивнул.

Все сводится к этому. Есть человек, который был в вашей жизни или в жизни ваших родителей. Возможно, он прямо сейчас разыскивает вас.

Поглядев на Уилла, Клэр вспомнила его слова: «У меня такое чувство, что я видел тебя раньше». Никаких воспоминаний о мальчике у нее не сохранилось. Она очень много чего не помнила, но это оттого, что ей выстрелили в голову. На эту самую пулю можно списать кучу всего: от ее заурядных отметок до бессонницы и ужасного характера.

А теперь еще и старая головная боль вернулась. Клэр и ее списывала на эту пулю.

Подойдя к валуну, она села и принялась массировать кожу головы — пальцы нещадно терли то место, где когда-то был поврежден череп. Оно — постоянное напоминание о том, что девочка потеряла навсегда. У ее ног, между камнями, виднелся дохленький росток. Даже гранит не в силах остановить неизбежное. В один прекрасный день это молодое деревце расколет и приподнимет камень. Даже если бы я срезала этот росток, появился бы новый.

С убийцами происходит то же самое.

Открыв дверцу своего стенного шкафа, Клэр потянулась к полке, где стояла потрепанная картонная коробка. Девочка не доставала ее с тех пор, как приехала в «Вечерню», и уже едва помнила, что в ней лежит. Два года назад они с Барбарой Бакли положили туда несколько памятных вещей из лондонской квартиры ее родителей. С тех пор эта коробка путешествовала с Клэр из Лондона в Итаку, а потом и в школу, но девочка ни разу не заглянула внутрь. Она боялась снова увидеть лица родителей, боялась вспомнить все то, что потеряла. Усевшись на свою кровать, Клэр поставила коробку рядом. Посидела немного, чтобы приготовиться к потрясению, а затем подняла крышку.

Сверху лежал фарфоровый единорог. Иззи, подумала она. Я помню его имя. Он принадлежал маме, дурацкая безделушка, купленная Изабель Уорд на каком-то блошином рынке. Мама считала его счастливым талисманом. «Счастье закончилось, мама, — подумала Клэр. — Закончилось для всех нас».

Девочка бережно поставила единорога на свою тумбочку и снова полезла в коробку. Бархатный мешочек на шнурке, в котором хранились мамины украшения. Паспорта родителей. Шелковый шарф со слабым ароматом духов, каких-то бодрящих, с ноткой лимона. И наконец — на дне коробки лежали два фотоальбома.

Клэр вынула их и положила себе на колени. По виду сразу было ясно, какой из двух более новый — в конце у него осталось несколько свободных страниц. Его девочка открыла первым, и с первой же фотографии ей улыбнулось собственное изображение. Она в воздушном желтом платье стояла у входа в «Мир Диснея», держа в руке воздушный шарик. Клэр не могла вспомнить ни платье, ни тот факт, что она была в «Мире Диснея». Сколько лет ей на этой фотографии? Три? Четыре? Она не умела определять возраст детей. Если бы не было этой фотографии, она и знать бы не знала, что когда-то ходила в Волшебное королевство.

Еще одно утраченное воспоминание, подумала Клэр. Ей захотелось выдрать из альбома эту страницу и разорвать лживую фотографию на мелкие кусочки. Раз она такого не помнит, значит, этого могло и не быть. Это не альбом, а сплошная ложь — чужое детство, чужие воспоминания.

Можно мне войти, Клэр? — спросил Уилл, заглядывая в дверной проем. Судя по всему, он боялся шагнуть в комнату и, опустив голову, топтался в коридоре, словно Клэр могла чем-нибудь в него кинуть.

Как хочешь, — ответила девочка. Таким образом она приглашала его войти, но, когда он попятился, Клэр крикнула: — Эй, куда пошел? Разве ты не хочешь войти и посмотреть мою комнату?