Анатолий Ковалев - Гильотина в подарок

– Оба-на!

– Что у тебя? – откликнулся Еремин.

– Газета!

– Ну и удивил! У меня тут их столько!

– Это французская газета!

– И что с того? – разочарованно вздохнул следователь.

– Махнемся не глядя, Костяк? Я хочу выпотрошить мусорное ведро, а эту газету жалко. Я бы почитал потом.

– Не лучше ли нашу газету почитать?

– Наши я не читаю!

На этот раз Константин удостоил его вниманием и собственной персоной появился на кухне.

– Насчет ведра – молодец! Ведра мы с Елизарычем любим. Держи газету! Сейчас возьму пинцет – вместе пороемся.

Ведро оказалось полупустым. Из него торчала бутылка.

– Рейнский портвейн! – опознал бутылку писатель. – Пил. Неплохое вино.

– Отнесу старику. Пусть посмотрит.

Пока Еремин отсутствовал, Антон покопался в картофельной и луковой шелухе, и в глаза ему бросился голубой клочок бумаги, знакомый каждому, начиная со школьника.

– Что это? – Константин застыл на пороге кухни, пытаясь разглядеть добычу, схваченную пинцетом.

– Два билета в кинотеатр «Иллюзион», – торжественно произнес Полежаев. – На двадцать пятое августа, на семь часов вечера.

– Значит, накануне исчезновения он ходил в кино? Ничего странного. Пригласил жену в кинотеатр. Надо же было им в конце концов помириться.

– Костя, это была не она. Василина в тот день допоздна работала.

«Ай да Леня-журналист! Пугает несчастную жену – не звони, не приходи ко мне! Та думает, что он, бедняга, барахтается в щупальцах мафии! А Леня развлекается с другой бабой! Уж кому-кому, а мне хорошо знакомы эти мужские хитрости!»

– И бутылочку он наверняка не в одиночестве распил, – сделал вывод Антон.

Еремин же не торопился с выводами:

– Послушаем, что скажет Престарелый.

Иван Елизарович дышал тяжело, со свистом. Все труднее давалась ему каждая новая экспертиза. Войдя на кухню, он ткнул своей палкой в сторону мойки.

– Вот-вот, даже посуду вымыть не поленились!

Он опустился на табурет и развел руками.

– По нулям, мальчики. Все тщательно затерто. Бутылка тоже чистая. А я поначалу подумал, что в эдаком кавардаке что-нибудь да раздобуду! Оказывается, и кавардак бывает обманчивым. На полу осколки граненых стаканов, как бы специально разбитых вдребезги, – не собрать. А вот шторку оборванную стоит посмотреть получше. Я заберу ее в лабораторию.

– Тут высказывается версия «шерше ля фам», – усмехнулся Еремин, давая понять, что автор версии не он.

– Пуркуа па? – снова развел руками старик. – Но смятая постель и бутылка портвейна – это еще не доказательства.

В это время в дверь позвонили громко, протяжно.

Антон от неожиданности подскочил на месте.

– Где твой пистолет?! – крикнул он сыщику.

– Не трусь, Антон Борисыч! – засмеялся тот. – Пока ты прощался со своей подругой, я вызвонил хозяина квартиры. Мы условились встретиться здесь. Это, наверно, он.

Это на самом деле был он. Полежаев узнал его по меткому описанию Василины. Полноватый мужчина лет сорока, с зализанными назад жидкими волосами, с неприятной улыбкой на жирных губах и с глазами действительно сальными замер на пороге комнаты. Улыбка тут же исчезла с его лица.

– Это же хлев! Поросячий хлев, а не квартира! – задыхаясь от возмущения, начал он. – Что тут было?

– Надо полагать, драка, – спокойно объяснил Еремин. – Вашего друга и квартиросъемщика похитили.

– Чувствовало мое сердце, что добром это не кончится.

– Что именно?

– Ленькины выкрутасы с квартирой. Что ему дома-то не жилось? Почему я должен страдать?

– А вы-то каким образом пострадали?

– Как это каким? Да я потерял из-за него триста баксов! Он ведь мне не заплатил! И теперь уже вряд ли заплатит!

– Откуда такая уверенность?

– Ай, не морочьте мне голову! Будто не в курсе его дел с мафией! Кстати, хотелось бы взглянуть на ваше удостоверение.

Константин протянул ему корочки своего сыскного агентства.

– В первый раз имею дело с частным детективом, – ухмыльнулся тот. – Раньше только в книжках о таких читал.

Они принесли из комнаты стулья и устроились вчетвером на кухне. Елизарыч, опершись на клюку, все это время, казалось, подремывал. Антон слушал внимательно, стараясь ничего не пропустить, хотя делал вид, что читает газету.

– Давно вы знаете Шведенко?

– Лет пять. Как пришел работать в издательство. Я ведь не профессиональный фотограф. Я танцор. Танцевал в оперетте, пока не вышел на пенсию.

«Ну и танцор! С такой рожей только гнилыми помидорами торговать! А он, оказывается, исправно служил Терпсихоре, пока та не пнула его под зад и не отправила на пенсию!»