Майкл Маршалл - Земля будет вам прахом

— Вы уверены, что я вас не знаю? — спросила она, наклонив голову. — То есть вы, конечно, остановились в моем мотеле…

Мы весело рассмеялись.

— …но прежде мы нигде не встречались?

— Не думаю, — признался я.

— Тогда это в моем стиле. — Она улыбнулась. — Вечно все путаю. Так что вы решили — задержитесь еще на ночь?

— Не знаю, — сказал я. — Как сложится. Мне необходимо определиться прямо сейчас?

— Вовсе нет, — весело ответила она. — У меня одновременно съезжает пять клиентов, так что поступайте, как вам удобно. Если решите в середине дня — сообщите, чтобы Кортни успела прибрать комнату. Вы ведь из девятого номера?

— Верно. Позволите спросить вас кое о чем?

— Прошу.

— Меня интересуют старые постройки. Я слышал, Робертсоны владеют каким-то необычным домом.

— Ну да, необычным, — сказала она. — Для его реставрации Хейзел пригласила этого архитектора… черт, забыла имя. Но он был очень знаменит. Откуда-то с востока. Из Висконсина, что ли.

— Хейзел?

— Первая жена Джерри Робертсона.

— Так вы их знаете? Робертсонов?

— Их все тут знают. Генри Робертсон первым застолбил участок в Блэк-Ридже, еще в семидесятых годах девятнадцатого века.

— Я думал, не съездить ли туда, может, мне позволят осмотреть дом? Как вы считаете?

Она задумалась.

— По правде говоря, не думаю, что у вас получится. Джерри бы вас пустил. Хейзел — наверняка. Она очень гордилась своим домом — много лет потратила, чтобы привести его в порядок. И кучу денег. Его закончили за пять месяцев до ее смерти. Печальная история.

— А что с ней случилось?

— Автокатастрофа. На перевале Снокалми. За две недели до Рождества девяносто восьмого года. Съехала с дороги и полетела вниз с откоса. Машину два дня не могли найти. Считается, что она и погибла-то не сразу.

На мгновение что-то вспыхнуло в ее глазах, но потом она снова улыбнулась:

— Но попытка не пытка. Знаете, как туда добраться?

— Хотел у вас спросить.

Она в подробностях стала объяснять мне маршрут — еще одна неувязка с ее вчерашним образом. Наверное, прошлый день был явно неудачным. От ее рассказа меня отвлекло животное, появившееся из-за мотеля и неторопливо затрусившее к нам.

— Ничего себе собачка, — пробормотал я.

Мэри повернула голову и рассмеялась:

— Вы правы. Наполовину волк, как мне сказали. Но я уверена, что это не так. Нашла его щенком, и он всегда был ну просто чистое золото.

Пес подбежал и посмотрел на меня. Рядом с хозяйкой он казался еще крупнее — большой, серый и спокойный, как грозовое облако.

— Эй, — позвал я.

Я никогда особо не разбирался в собаках. Глаза у пса были темно-карими, почти черными. Он на секунду задержал их на мне, потом отвел. Мне показалось, будто меня измерили.

Мэри ласково потрепала пса по холке.

— Одинокой женщине ведь нужен защитник?

— Безусловно, — сказал я. — Ну, спасибо.

— Если потребуется что-нибудь еще, обращайтесь. И дайте знать, когда решите, останетесь или нет.

Она снова погладила пса, и они вместе двинулись к дороге.

Пятнадцать минут спустя я остановился у железных ворот чуть в стороне от шоссе 903, на полпути между Блэк-Риджем и поворотом к нашему старому дому. Не было еще и девяти часов. Кофе и свежий воздух взбодрили меня немного, но я все равно чувствовал себя проснувшимся на две трети. Я вылез из машины и нажал кнопку звонка слева от ворот. Прошло какое-то время, и мне ответил мужской голос:

— Кто там?

— Меня зовут Тед Уилсон, — ответил я. — Я…

— Что вам надо?

Я повторил ту же ложь, что и Мэри. Последовала долгая пауза, и ворота начали с жужжанием открываться.

— Входите, — сказал голос.

Машину я оставил и пошел пешком по дорожке к декоративному пруду, у которого стояли два симпатичных приземистых белых домика в английском стиле и еще один — более внушительный. В пруду не было палых листьев, а траву явно скосили совсем недавно. Даже камушки на подъездной дорожке выглядели так, словно их выбирали и раскладывали с учетом размера и цвета.

Я направился к большому дому, поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь сразу же открылась, и я увидел худенькую женщину пятидесяти лет в фартуке.

Я последовал за ней в широкий коридор, где она оставила меня, едва заметно улыбнувшись. Я простоял в ожидании минут десять, разглядывая картины на стенах.

Когда на лестнице у меня за спиной прозвучали шаги, я стоял перед деревянной панелью, на которой ровным каллиграфическим почерком был начертан отрывок стихотворения.