Саймон Бекетт - Увековечено костями

— И это все, кого прислали? — спросил он с неприкрытым недовольством.

Фрейзер кивнул:

— Ага, пока.

— Как насчет следственной команды? Когда прибудет?

— Неизвестно! — рявкнул Фрейзер. — Решение пока не принято.

Броуди сморщился от такого тона. На пенсии или нет, бывшему инспектору полиции не понравилось, что какой-то сержант так с ним разговаривает.

— А как же отдел уголовного розыска? Им придется заняться делом в любом случае.

— Из Сторноуэя прибудет детектив, после того как доктор Хантер взглянет на тело. Он эксперт по судебной медицине.

До этого момента Броуди не обращал на меня внимания. Теперь посмотрел с интересом. У него был проницательный взгляд, и я почувствовал, что меня строго оценивают.

— Смеркается, — сказал он. — Добираться всего пятнадцать минут, но когда прибудем, станет совсем темно. Может, сядете в мою машину, доктор Хантер? Я введу вас в курс дела по дороге.

— Уверен, доктору уже приходилось видеть обожженные тела, — встрял Фрейзер.

Броуди уставился на него, будто напоминая себе, что в отставке. Затем перевел твердый взгляд обратно на меня:

— Но не такие.

Машина была припаркована на причале, новенький «вольво» за закрытым кузовом. Внутри ни пылинки. Пахло освежителем воздуха и, едва заметно, сигаретным дымом. Сзади на одеяле лежала старая колли, черная морда поседела от возраста. Она подскочила, когда Броуди сел в машину.

— Сидеть, Бесс, — мягко приказал он. Собака тотчас утихомирилась. Броуди нахмурился, ища на приборной панели обогреватель. — Извините, недавно приобрел. Пытаюсь запомнить, что где находится.

Мы выехали из бухты, за нами следовали фары «рейнджровера». На севере в такое время года дни короткие, и сумерки быстро сменялись темнотой. Уличные фонари освещали узкую главную дорогу, едва ли заслуживавшую такое название. Она пролегала от моря через деревню: горстку магазинчиков, окруженных старыми каменными коттеджами и бунгало с видом временной сборной конструкции.

Хоть видно было и мало, стало очевидно, что Руна — не такое уж захолустье. У дороги стояла разрушенная церквушка без крыши. Однако у большинства домов были новые двери и окна, будто их недавно заменили. Проехали мимо небольшой, но современной школы, мимо больницы.

Даже дорога с новым покрытием, только узкая, одна полоса с полукруглыми разъездами каждые сто метров, черный гладкий дегбетон сделал бы честь любому шоссе в стране. Дорога пошла круто вверх, затем выровнялась и показались последние два дома на краю деревни. На холме, на фоне почти темного неба, высился силуэт высокого загнутого камня. Он поднимался из травы, как указательный палец.

— Это Бодах Руна, — сказал Броуди, заметив мой взгляд. — Старик с Руны. Согласно легенде, он поднялся наверх ждать возвращения сына, который ушел в море. Но сын так и не вернулся, и старик простоял столь долго, что превратился в камень.

— При такой погоде это неудивительно.

Броуди на секунду улыбнулся. Попросив меня сесть в свою машину, он чувствовал себя неудобно, будто не знал, с чего начать. Я достал мобильный проверить сообщения.

— Здесь связи нет, — предупредил он. — Если хотите позвонить, пользуйтесь наземной линией или полицейским радио. Хотя при сильном ветре даже оно не всегда работает.

Я убрал телефон. Теплилась надежда, что Дженни прислала сообщение. Позвоню позже и попытаюсь уладить ссору.

— Так в какой области вы специализируетесь? — спросил Броуди.

— Я судебный антрополог.

Я посмотрел на него, чтобы попять, надо ли вдаваться в объяснения. Иногда даже полицейские приходят в недоумение. Однако Броуди остался доволен.

— Прекрасно. Хоть один человек будет знать, что делать. Что рассказал вам Уоллес?

— Обгорело тело. В смерти есть нечто странное. Что именно, не сказал, но подозрений на убийство нет. — Броуди недовольно сморщился. — А вы считаете, есть?

— Я ничего не считаю, — ответил Броуди. — Сами сделаете выводы, когда увидите. Я лишь ожидал, что Уоллес пришлет целую команду.

У меня возникло дурное предчувствие. При подозрении на убийство нет однозначных предписаний, которые следовало бы соблюдать, и обычно я не вмешиваюсь, пока не приедет следственная группа и не сделает свою работу на месте преступления. Оставалось надеяться, что железнодорожная катастрофа не затуманила разум Уоллеса.

Однако в памяти сохранилось и его мнение о Броуди: «Раньше был хорошим человеком». Офицерам полиции в отставке бывает сложно принять, что они больше ничего не решают. Броуди не стал бы преувеличивать, чтоб снова ощутить себя в гуще событий. Я не очень полагался на слова Фрейзера о том, что он сломался, но ведь подобные мысли могли повлиять на решение Уоллеса.