Энтони О'Нил - Фонарщик

— То есть человек, читающий про путешествие за семь морей, желал бы пуститься в плавание, хотя бы в воображении, по этим самым семи морям?

— Вполне возможно.

— И он совершает воображаемый вояж, потому что в жизни, например, боится воды. Или же его удерживают от жизни на море обязательства на суше. Как бы то ни было, вы согласитесь, что желания в известном смысле определяют выбор книги?

— Я полагаю, это вероятно.

Макнайт кивнул:

— Я подчеркиваю, что мы говорим именно о книгах, поскольку общественное положение, жизненные обстоятельства, еще какие-либо факторы, находящиеся за пределами человеческого влияния, могут исключать другие возможности. Но произведения словесности по природе своей столь легко доступны, их выбор столь огромен, что книги, которым человек регулярно отдает предпочтение, в целом неизбежно отражают его самые глубокие желания.

— Я хотел бы надеяться, — перебил Канэван, — не они одни.

— Конечно, нет. Но разумеется, это via regia [29] Главная дорога (лат.). к некоему внутреннему существу — страстному желанию голодного разума. В вашем случае, Эвелина, я имею в виду, понятно, некоторые книги, обнаруженные мной на вашей полке, и, полагаю, вы не сочтете неуместным, если я назову их?

— Н-не… конечно, нет, — ответила она с некоторой заминкой, опасаясь ловушки.

Макнайт освежил память затяжкой.

— Там были «Государство» Платона, — сказал он. — «Литература и курьезы сновидений» Гранта. «Мир как воля и представление» Шопенгауэра. «Монадология» Лейбница. И конечно, «Трактат о человеческой природе» Юма.

— Это не мои книги, — напомнила ему Эвелина.

— Разумеется. Они одолжены у почтенного Артура Старка. Так что можно сказать, они суть лишь часть усвоенных вами книг на данную тему.

Эвелина смотрела неуверенно, не зная, гордиться ей или стыдиться.

— Я не пытаюсь бросить тень на ваш выбор, Эвелина, — заверил ее Макнайт, выпуская дымовую завесу. — Ибо все это заслуженные труды и все они живут в моей библиотеке.

— Я еще не прочла «Монадологию», — уточнила она.

— Но вы, несомненно, ее прочтете, — сказал Макнайт, — и это усилие, достойное восхищения.

— И даже очень, — прибавил Канэван.

— Вас не заставляют читать эти тексты ни преподаватели, ни необходимость получения степени; а нужно сказать, многие мои студенты нашли некоторые из них трудными до степени неусвояемости. Признаюсь, мне самому приходилось иногда преодолевать себя. И все же, Эвелина, вы выбрали их для чтения исключительно в часы досуга. Это, вы должны признать, необычно.

— Меня не волнует, что обычно, а что нет, — сказала Эвелина.

Макнайт кивнул:

— Я, конечно, не могу поддевать вас, не поддевая себя самого. Ибо меня также тянуло к философии страстное желание найти ответы, которые другие дисциплины дать не в состоянии. Меня подстегивала необходимость сразиться с моими демонами и положить конец обману. Я не успокоюсь, пока не найду свою личность, которая все еще ускользает от меня.

Удивившись, даже растерявшись от этого признания, Эвелина кивнула.

— И как производная этого процесса познания, естественно, возникает цель быть в курсе всех новинок в психологии, вообще всего, что имеет отношение к разуму. Вы, конечно, слышали о хирурге Джеймсе Исдейле?

— Месмеристе?

— Да. Я видел на вашей полке, в частности, его книгу «Месмеризм в Индии». Что вам о нем известно?

Она ответила сумбурно, частично обращаясь к Канэвану, как бы объясняя:

— Это был шотландский хирург в Индии… в 1840-е годы… он применял новейшие достижения месмеризма для удаления опухолей, вросших ногтей… зубов, даже конечностей… ему не нужен был хлороформ.

— Хлороформ был открыт примерно в то же время другим шотландцем, — патриотично заметил Макнайт. — Лучение о самом месмеризме в связи с этим было усовершенствовано третьим. Скажите мне, Эвелина, что вы знаете о Джеймсе Брейде, некогда университетском преподавателе?

Эвелина начала говорить, преодолевая себя:

— Брейд написал «Неврипнологию, или Логическое объяснение нервного сна». [30] Общепринятый перевод названия труда Дж. Брейда — «Неврология, или Трактат о нервном сне». Однако речь идет не о неврологии в современном значении слова, а о гипнотизме. Под «нервным сном» понимается гипнотический. Понятие «гипнотизм» как таковое ввел именно Брейд. — Примеч. пер.

— А его учение, в двух словах?

— Брейд полагал, что во сне, на его определенной стадии, высшие возможности разума уступают главенствующее положение воображению… которое могут направлять и контролировать внешние силы.