Павел Астахов - Продюсер

— Нет, Митенька, я твоей смерти не хочу, — прошептала она, — но и за своей не поеду.

Митя опешил:

— Что??? Ты о чем? Айечка, умоляю. Ты меня без ножа режешь. Что случилось?

— Не могу тебе объяснить. Если скажу правду, ты все равно не поверишь. — Айя глубоко вздохнула и умолкла, а Митя насторожился.

Что-то в голосе девушки заставляло его напрячься. Он уже дошел до запасного выхода и лестницы, ведущей к Гарику в офис. Охранники ушли, поскольку теперь весь клуб защищался охраной Алимджана и его гостей, причем не хуже, чем какой-нибудь особо охраняемый объект, уж по количеству вооружения на душу гостей точно.

«Чем же тебя успокоить? Что вообще происходит?!»

В принципе, кто-то мог наплести ей об Алимджане, но интуиция подсказывала Фадееву, что Айя боится не заказчика. И его очень насторожил голос и странные интонации Кисс. Она и впрямь была в состоянии сорвать выступление, а тогда… тогда Фадееву предъявят все: и Фрост, и Ротман, и Алим…

По спине пробежал холодок.

— Айя, о чем ты говоришь? Кто тебя напугал? Что происходит?

— Мне сказали не приходить в клуб, Митя, — напряженно проговорила Айя и, кажется, всхлипнула, — иначе… иначе меня убьют!

Фадеев затряс головой:

— Чушь! Какая чушь! Айя! Это полный бред! Кто тебе мог сказать такую чушь? Вообще, кто взял на себя такую наглость?! Кто тебе может указывать? А?

— Мне может указывать только один человек. И это не ты, Митя!

— И кто же?

— Это Шлиц. Иосиф Давыдович! Это он звонил!

Артем развлекал охранников минут десять — пока Алимджан лично не подошел, не обнял его за плечи и не повел к столу. Моментально возле кресла-трона появился еще один стул и чистые приборы — в знак уважения олигарх усадил Павлова рядом. Артем огляделся, многих он знал — так или иначе, по делам, деловым встречам, вечеринкам или прессе. Но реагировали на него по-разному: Фрост сделал вид, что не замечает, и даже отвернулся, Ротман же, напротив, приветливо махнул рукой. Ну а в самом конце стола Артем заметил пару музыкально-телевизионных деятелей помельче, а рядом с ними не без удивления обнаружил Леню Булавкина.

Впрочем, Леня всегда четко держал нос по ветру: когда кремлевский флюгер даже еще не повернулся, а лишь слегка покачнулся в сторону Алимджана, он уже был рядом и кроил ему костюмы. Почуяв на себе взгляд, Леня быстро отыскал адвоката, заморгал своими бархатными ресницами и, загадочно улыбаясь, кивнул ему.

Артем повернулся к Фархутдинбекову:

— Извини, Алим, что пришел позже всех. Твои парни что-то сегодня чересчур бдительны.

Обычно Павлов не опаздывал никогда и никуда. По крайней мере, старался. И даже сейчас он пришел вовремя; но Алимджан начал вечер на минуту раньше, а после охрана уже не пропускала в клуб никого.

Алим тоже не опаздывал. Наоборот, он любил все начинать на пять минут раньше, чтобы выставить самых пунктуальных. Он тоже обвел взглядом всю компанию и наклонился к Павлову:

— Хорошо, что приехал, брат Артем. Ждал тебя. Как сам? Как отец?

— Папа вышел в отставку. Теперь занялся любимым делом.

— Каким же?

— Пчел разводит на даче. Говорит, всю жизнь мечтал. Знал бы, что так интересно, десять лет назад ушел бы на пенсию.

Алимджан тепло улыбнулся.

— Ай, молодец! Боевая косточка. Дай бог ему здоровья и долгих лет жизни. А мы вот говорим-толкуем. Прямо перед твоим появлением заговорили о шоу-бизнесе, понимаешь.

— Интересно. Я тоже сейчас вроде как занялся…

— Вот как? — хитро ухмыльнулся Алим. — Петь будешь? Плясать?

— Зачем петь-плясать? — серьезно ответил Павлов, пожалуй, даже слишком серьезно для столь праздничной атмосферы. — Я думаю продюсировать нескольких талантливых певцов.

— О! Это похвально. Это меняет дело, — оживился олигарх. — Кто же эти счастливцы?

— А вот один только что выступал здесь перед вами. Федор Климчук.

Алимджан не промедлил с ответом ни секунды.

— Ты ошибаешься, брат, — поучительно произнес он, — перед нами пел Клим Чук. Это — раз. И у него есть уже продюсер. Это — два. Извини, Артем, неудачный у тебя выбор. А кто второй?

Павлов стал еще сосредоточеннее и еще серьезнее.

— Второй? Точнее — вторая. Певица молодая. Зовут Айя Кисс.

Зрачки Алимджана еле заметно сузились.

— И тут ты промахнулся, Артемий Андреич. Ай-ай-ай. Как же так? Такой большой, умный адвокат — и такие ошибки делаешь.

— Алим, я ошибок не делаю, — еще более серьезно возразил Артем. — Моя профессия — ошибки исправлять. Причем чаще всего чужие.