Павел Астахов - Продюсер

— …ее знает! Должна… Фадеев, сука, обещал… прячется.

— Там… сценой. А что Клим… Его… кому?

— Ха! Клим! Алим… сам его… Он… сосет… теленок! Хитрый…

— Да уж! Шут с ним. Без него… главное… Гарика. Как?

— …вместе. Если… нет… придется… полный…

— Как… получится. Я… сам… ты… тоже. Вместе…

Леня приобнял Фроста и что-то еще шепнул ему на ухо. Оба заулыбались и беззвучно засмеялись. Рядом гости стали прикладывать палец к губам. Леня на цыпочках отошел к своему месту. По дороге наклонился к Роману Ротману, и Павлов прочитал:

— Ромочка! По твоей… станции… решил. Оформляй… меня… будь… жду… Еще… поговорим.

Двинулся дальше. Присел на свое место и, повернувшись назад к Гарику, жестами и беззвучно губами показал и сказал:

— Иди сюда! Поговорим. Срочно!

Гарик в ответ решительно замотал головой и сделал красноречивый жест, проведя ладонью по горлу. Леня раздраженно поправил челку и, пожав плечами, отвернулся. Бестофф увидел развернувшегося в его сторону Алимджана и моментально исчез за какими-то портьерами.

По всем признакам здесь вовсю шла подготовка к переделу сфер влияния в медиасфере, а попросту говоря, дележ шлицевского наследства. Да, здесь еще не подписывали бумаг, здесь происходило нечто куда более важное: выяснение взаимных границ и претензий. От этой вечеринки до дележа оставался один шаг.

Едва Артем это осознал, Фархутдинбеков разглядел его и что-то резко сказал своему помощнику. Артем встретился с виновником торжества взглядом и развел руками: мол, рад бы обнять дорогого именинника, да не могу — не пускает стража злая. И Алимджан двинулся сам навстречу старинному знакомому.

Митя гордился тем, как здорово все продумал и организовал. Клим Чук пел на сцене, Айя Кисс вот-вот должна была подъехать. Гарик бродил под кайфом и с безумной улыбкой, Фрост и Ротман по очереди подмигнули Фадееву. Алимджан вроде тоже был доволен. Митя увидел также подсевшего к олигарху за стол адвоката Павлова. Он уже знал, что Артем защищает вдову и даже избавил ее от первых неприятностей в прокуратуре. Он тихонько выглянул из-за кулисы и тут же наткнулся на взгляд адвоката. Взгляд был прямой и внимательный, что было как-то неприятно, и Митя предпочел спрятать нос. В этот же момент Клим закончил очередную песню, а Фархутдинбеков затянул свою — про дружбу, мужчинство и прочую хреновину.

— Митька, принеси мне срочно! — нагло потребовал Чук. — Ну? Давай шевелись!

Фадеев опешил. Он многое позволял артистам, но Клим, став любимчиком Алимджана, совсем распоясался.

— Что? Что ты сказал?

— Во, тупой! Тащи порох, козел! Быстро!

Митя хотел вспылить и тут же понял, что лучше перетерпеть — пока не стало ясно, кто чей хозяин.

— Где я тебе возьму?!

— Где хочешь! Хоть укради. Мне по… Ну?!

Клим щелкнул пальцами, что, видимо, означало, что Митя должен бегом побежать искать для певца дозу. Но в это время в зале раздались редкие аплодисменты, — похоже, гости по команде хозяина вечеринки вызывали певца на сцену. Чук моментально засуетился, забыв про своего недавнего директора, и выскочил на сцену, а Фадеев перевел дух и… все-таки побежал в офис к Гарику. Сейчас главное было получить оговоренные денежки, и не дай бог, если организаторы этого сложного концерта вздумают выяснять, кто из них оплатил выступление Чука и Айи.

«Кстати, надо выяснить, почему она до сих пор не появилась…»

Митя на ходу достал мобильный телефон и набрал номер Кисс. Она не отвечала долго, слишком долго для молодой певицы.

— И эта зазналась! — яростно фыркнул Митя.

Подобные трюки прощаются певцам уровня Фарфорова, но не начинающим артистам. Даже если ты уже в двадцать лет победитель «Звездного конвейера» и «Звезды года». А когда с третьей попытки Митя дозвонился, девушка ответила ему настороженным шепотом:

— Алло? Кто это?

— Айя! Ты где? Это я, Фадеев! Где тебя носит? Ты уже должна быть в клубе!

— Митя, это ты? Правда? Где ты?

— Вот блин! Конечно, я! Я-то в клубе. А вот где ты?

— Я дома, Митя.

Митя чуть язык не проглотил от избытка чувств.

— Дома??? Ты моей смерти хочешь? Давай сюда! Быстрее! Айечка! Прошу тебя! Умоляю! Приезжай скорее.

Более всего Мите хотелось, особенно после хамства Клима, сорваться. Но Фадеев знал, что с Кисс надо обращаться очень нежно и аккуратно. Безотказная во всем, что касается работы, она могла заупрямиться и вообще сорвать концерт, если чувствовала, что вместо встречи с искусством ей прочат «субботник» или визит в гнездо мафии. Она была девочка умненькая, несмотря на свою красоту.