Павел Астахов - Продюсер

Медянская тяжело вздохнула:

— У-у-ухх! Ну, вы и напугали меня. Тоже мне, пират! Хотя вы правы, и пират, и адвокат борются за чужое имущество. Они наверняка чем-то схожи, — улыбнулась она первый раз со времени их расставания. Несмотря на гадкие мысли в адрес Павлова, она была рада его видеть вновь. — Проходите, а то соседи сейчас повыскакивают. Они спят и видят, как бы меня отсюда вытолкать. Только дайте им повод. Заходите.

Павлов принял приглашение, аккуратно положил маску на столик и пошел вслед за Медянской в комнату. Там присел в кресло рядом с ней и тут же полез в свой портфель:

— Прежде всего, прошу прощения за маскарад. Не мог, понимаете ли, пройти мимо такого шедевра. До Рождества еще полгода, а британцы решили в аэропорту устроить что-то вроде предкарнавальной распродажи. Вот по случаю прикупил масочку. Думаю в ней пойти в Кремль. Что скажете? — Он хитро прищурился, но при этом пристально рассматривал чуть повеселевшую, но изрядно вымотанную и помятую вдову.

Медянская лишь вздохнула:

— В Кремле такой роже только и место! Они там все уже пираты давно. Так же, как и вы, борются за чужое имущество.

— Виктория Станиславовна! Ну что вы, дорогая, я вовсе не это имел в виду. Я про елку. Новый год, маскарад, елка в Кремле. Вот и все! А вы сразу же в политику ныряете. Ай-ай-ай. Что-то вы совсем неважно выглядите. Что случилось, Виктория?

— А разве мало того, что уже случилось? — Она стиснула зубы и в упор смотрела на Павлова. Он тоже казался ей каким-то оранжевым.

— Так. Все ясно. Вика, вам нужно уехать к сыну.

— Это почему же?

— Просто так. Сын вас давно не видел. Ему надо как-то объяснить гибель отца. Он же человек! Это ваш ребенок! Собирайтесь и уезжайте, иначе… — адвокат замолчал и обвел взглядом запылившуюся, неприбранную комнату, полную окурков пепельницу, мусор на столе и возле него. Видно было, что с момента похорон никто так и не притронулся к квартире, порядок не наводил и не убирался.

— А что «иначе»? — передразнила Медянская и снова закурила. Павлов поморщился и отмахнулся от выпущенного в его сторону клуба дыма:

— Все, что угодно, Виктория. Теперь вы дама с деньгами. Мало того, наследство все равно существует. Его нельзя унести. Невозможно запихать в карман. Трудновато подсчитать. Но оно есть! И вы его получите.

— Как? Как я его получу, если все растащили и разграбили? Никто меня не слушает и ни во что не ставит! — Она снова пустила слезу и глубоко затянулась, но подавилась дымом и закашлялась.

Артем смотрел молча на ее конвульсии и лишь становился все мрачнее. Затем встал и подошел к Медянской. Взял ее руку в свою и слегка сжал. Присел перед ней на корточки и, глядя прямо в глаза, сказал:

— Вика, послушайте меня внимательно. Вы измотаны. Еще немного — и может произойти нервный срыв. Это на руку всем вашим недоброжелателям. Не надо! Не доставляйте им удовольствия. Вам надо подумать о сыне. О вашем ребенке! Он все равно нуждается в вас и вашей заботе. Никто, слышите, никто не сможет заменить ему маму! Он уже потерял отца, так станьте ему и мамой, и папой!

Медянская всхлипнула и зарыдала. Настырный защитник загнал ее в угол. Сын и впрямь был единственным, кто держал ее на этом свете — не считая стиснутой руки адвоката.

— Все будет хорошо, если вы согласитесь со мной, — настойчиво продолжил защитник. — Понимаете?

— Нет! Не понимаю, — мотнула головой Медянская, но руки не высвободила, — я не понимаю, как может быть все хорошо, если все уже так плохо, что и хуже быть не может!

— Может быть и хуже, — заверил адвокат, — но я оптимист! Поэтому точно знаю, что будет лучше. Прекращайте постепенно плакать и слушайте внимательно мой удивительный рассказ о приключениях на берегах туманного Альбиона.

Медянская всхлипнула и достала платок, а Артем сел в кресло рядом и, не выпуская руки, начал рисовать в смешных и ярких картинках свое путешествие и встречу с «бульдогом — Медленным ветром». И постепенно Медянская приходила в себя. Сначала улыбнулась, потом два раза хихикнула, пусть и хлюпнув носом. Но Павлов не останавливался; его уже вовсю несло по волнам фантазии.

— И вот тут я достал шпагу и вскричал: «Защищайся, подлый трус Уиндслоу! Ты обидел прекрасную Дульсинею Медянскую!»

Вика хихикнула.

— Ты подверг сомнению высочайший манускрипт магистра ордена генеральных прокуроров Агу-Магу-Бабушина! Сейчас ты ответишь за свою жадность и недоверчивость!

Вдова опять хихикнула и поправила растрепавшиеся волосы. Этот сказочник-адвокат явно ей нравился.