Владимир Аджалов - О Главном. IT роман

- Скоро ли это случится?

- Мне кажется, что решение кнессета уже состоялось. Сегодня днем. Если это так, то завтра об этом сообщат публично. И я дам согласие незамедлительно. Мне кажется, что, если я по какимлибо причинам не воспользуюсь приглашением в этот раз, то кнессет вторично вряд ли даст согласие. Так что, как только приглашение поступит, я попрошу Илью, он мне поможет направить ответ. Если завтра пригласят, то завтра я дам согласие и так же публично, как придет приглашение.

Собеседники замолчали, задумались. За окном гдето вдалеке время от времени вскрикивала ночная птица. Паузу прервал Иисус:

- Давайте теперь поговорим о другом. Вам ведь хочется еще меня о чемто спросить?

- Да, если можно. Как вы наверняка знаете, все последние годы я пытался представить современное изложение событий новозаветных. Тот самый современный перевод. Много материала старался переосмыслить. Написал я труд свой с внутренней дрожью, с боязнью перешагнуть границу между научным изысканием и откровенной ересью. Скажите, как вы думаете, нужно ли это людям?

- Мне кажется, что будет нужно.

- Я не хотел публиковать это при жизни моей. Думал, отдам комунибудь из учеников. Пройдут годы, и они решат, стоит ли это делать. А тут - чудо, происходит то самое величайшее событие, о котором я столько думал. Тогда решил я эту рукопись отдать Илье, чтобы он при случае вам показал. А вы оказались вдруг здесь, у меня. Могу ли я задать вам сейчас, пока я еще могу мыслить, несколько вопросов? Мне так хочется проверить, не сильно ли ошибся я в своих умопостроениях.

- Конечно.

Настоятель протянул руку к подоконнику и достал объемистую тетрадь с закладками.

- Вот у меня тут самые спорные вопросы все давно определены и заложены, постоянно к ним возвращался, да все никак не мог увидеть истину сквозь прошедшие века. А так хочется хоть напоследок понять ее, истину.

- Давайте попробуем вместе, - улыбнулся Иисус, и они склонились над рукописью.

- Валера, голубчик, твою за ногу, сколько мне еще осталось вприсядку стоять? Сил моих больше нет, - голос Сергея Бойцова выдавал неподдельное утомление.

- Еще три минуты сорок секунд, - взглянув на часы, строго ответил бывший пластический хирург, позднее бич, а ныне главный врач нелегальной нарколечебницы. - Крепись, командир, последний заход выполняем. Но если снова проколешься, тогда придется повторить еще три подхода по десять минут. Ладно, не стони, по моим расчетам, больше упражняться нам не потребуется. Ты теперь эту позу до смерти помнить будешь.

- Добрый ты, доктор, местами даже ласковый. Только вот, садюга, всю морду мне исколол, да еще вдобавок задницу пожег.

- Ну, от тебя никакой благодарности не дождешься. Личико подрихтовать сам попросил. А что касается твоей худосочной попочной части, так скажи мне десять раз спасибо, что я не сразу личико тебе облучил, а по науке подбор дозы делаю. И вообще, с кем я работаю? Некому оценить мой научный подвиг! А в каких условиях я совершаю великое чудо? Однуединственную паршивую лампу для солярия купили гдето по дешевке. Наверное, ворованную и, естественно, без паспорта. Засветили мне это китайское чудо светотехники при помощи какихто электрических соплей. Ни яркость тебе плавно понизить, ни время четко выставить.

И вообще, ты на меня ответственность за эксперименты с твоей драгоценной задней частью не вешай. Вместе решали, откуда начнем пытаться тебя красномордым сделать.

Кстати, ты ведь у нас запросто можешь у моря оказаться? Представь, а если бы я на твоей спинке шашечек наделал? Но ты запомни, трусы нигде на публике не снимай. А то в баньку намылишься или там в душ пойдешь, будь поосторожнее, запросто толпу зрителей соберешь. И вообще, блин, по большому счету, это Барон во всем виноват, гадюка. Зачем он, собака, на загранпаспорт цветное фото заделал?

- Я бы ему, доктор, с удовольствием прямо сейчас объяснил, что он очередной раз передо мной виноват. Но я, как видишь, занят. Понимаешь, стою, скрестив ножки, на костыликах, да пристально в две темные дырочки смотрю. Кстати, и Барон, можно сказать, тоже сейчас сильно занят. Ведь лежит он, горюн, в твоем изоляторе совсемсовсем мутный. Сильно повезло человеку, однако кайф ловит уже сутки без продыху.

- Ну, ты за него не переживай. Может быть, он об этом всю жизнь мечтал. Пусть покайфует. Первая ломка у нас намечена через неделю.

Однако, - вернулся к теме доктор, - кто же мог подумать, что у тебя такая чувствительная к ультрафиолету кожа. Вроде ты у нас смугленький такой, а сгорел в момент, как натуральный блондин. Ты, может, тайный ариец, ну, типа, белокурая бестия? Только сивая и лысая местами.