Владимир Аджалов - Продается тело Христа

«Сегодняшнее утро чем-то необычное» – эта мысль была первой, которую осознал светлым июльским утром послушник одного из Критских монастырей Илия. В миру сорокапятилетнего послушника звали Илья Евгеньевич Стольский.

Да, пробуждение его сегодняшнее было нестандартное, это точно не было рядовое утро. Илья просто перешел от сна к бодрствованию безо всякого промежуточного состояния. Сознание включилось после сна, как включается электрическая лампочка, без задержки и сразу в полный накал. При этом в душе не зашевелились обычные утренние мысли, суетливые и мелкие. Напротив, было ощущение уверенности и спокойствия, причем спокойствия какого-то немного грустного и одновременно торжественного.

Вторая мысль пришла сразу за первой. Он понял, что его разбудило так легко и душевно. Это было какое-то слово. Оно звучало в разных интонациях, кто-то произносил его тоненько и нараспев.

Сев на кровати, Илья посмотрел в окно и понял, кто его разбудил. Впервые за пять месяцев пребывания в монастыре он слышал голос маленькой незнакомой ему птички, которая жила в его окне. Окошко его скромной комнаты-кельи выходило во двор монастыря, и было с двух сторон закрыто легкой сеткой. В проеме окна, между сетками, жили птицы – две канарейки и вот это маленькое создание с красненьким носиком, желтой шейкой и смышлеными глазками.

Илья уже думал, что птичка безголосая, ведь бестолковые канарейки пели почти каждый день, а эта маленькая серьезная пигалица все молчала. На вопрос о том, как зовут эту птичку, настоятель монастыря ответил что-то вроде «хирольтус вульгарис». Познания Ильи в латыни были невелики, что вульгарис обозначает «обыкновенный» он еще сообразил, но что за хирольтус – загадка природы.

Настоятель монастыря вообще не был разговорчив. Невысокий сухощавый старик с умными, немного ироничными глазами предпочитал слушать, смотреть и думать. Чувствовалось, что в его седой коротко стриженой голове практически постоянно идет глубокий мыслительный процесс. По слухам, настоятель последние лет десять работал над современным толкованием Евангелия.

Илья пришел к нему полгода назад с просьбой принять на послушание на неопределенный срок, пока он не поймет, что же ему делать дальше в этой жизни. Об этом монастыре, который брал на послушание любого мирского человека, он услышал от своего делового партнера из Греции. Условие было одно – настоятель сообщает паспортные данные послушников в местную полицию. Илья понял, что настоятель на всякий случай предохраняется от того, чтобы не укрыть ненароком кого-либо из разыскиваемых Интерполом.

Настоятель легко согласился принять на послушание гостя из России. У него было давно ощущение, что кто-то «правильный» должен пройти через его монастырь. Этот подтянутый русский с высоким лбом и открытым взглядом, похоже, был тот правильный…

Месяца через три Илья спросил настоятеля, как он думает, придет ли ему здесь, в монастыре, понимание своего дальнейшего предназначения в этой жизни? Тот уверенно ответил:

– Конечно, придет.

– А когда придет это понимание, не могу ли я ошибиться, – спросил Илья?

– Не ошибешься, – сказал настоятель и, завершая беседу, негромко произнес: – Вестник подскажет, он не ошибается.

Английский, на котором общался Илья с настоятелем, был и у того и у другого так себе. Немного выше уровня хорошей средней школы плюс некоторая практика. Уверенности, что сказанное настоятелем Илья понимал правильно, у него не было. Переспрашивать тоже было не очень удобно.

И вот сегодня утром незнакомая птица пела, а может быть, говорила что-то. При этом, как бы это не казалось неправдоподобным, птица вроде бы к нему именно и обращалась. Если канарейки в основном торчали клювами в окно и хвостами в комнату, эта птица просто смотрела на Илью. Минуту, не меньше, они так и смотрели друг на друга.

– Или я схожу с ума, или эта птичка мне подает какой-то знак, – сказал себе Илья. Окончательно осознав сказанное, он резко встал с постели, в два шага пересек келью и открыл небольшой шкаф в углу.

Илья сделал то, что собирался делать только в самых исключительных случаях – достал из дальнего кармана рюкзака и включил свой мобильный телефон. Обычную свою сим-карту с прямым московским номером он оставил секретарю, а в аэропорту купил и установил местную. Разговаривать по телефону ему категорически не хотелось. Он просто послал смс своему брату, партнеру и просто лучшему другу – Андрею, с вопросом: как переводится имя птицы.