Владимир Аджалов - О Главном. IT роман

Сомнений не было - эту святыню и принесет она сыну, императору Константину, для главного собора его будущей новой столицы.

Потом Елена распорядилась поднести ей остальные реликвии. Она хотела сразу решить, что возьмет не для Константина, а в Рим. По ее мнению, нелюбимый Константином Рим, наравне с Иерусалимом и будущей новой столицей, также заслуживал право обладания святыми реликвиями.

Когда Елене поднесли копье, она притронулась к наконечнику, и тут ей больно сжало сердце. Тогда Елена решила, что копье она с собой не возьмет, а оставит здесь. Другие реликвии себя явно никак не проявили. После недолгих раздумий Елена решила забрать с собой основную часть таблички - титулуса, все найденные в пещере гвозди, терновый венец и губку.

Сам же Крест, его основную часть, Макарий стал слезно просить оставить в Иерусалиме, обещая хранить в серебряном ковчеге и беречь как зеницу ока. Августа, справедливо считая, что архиепископ сыграл важнейшую роль в обретении святых реликвий, согласилась уважить его просьбу.

Назавтра, отбывая из Иерусалима, Елена приказала остальные два креста вернуть в пещеру и засыпать. Храм Венеры снести до конца как можно скорее и, самое главное, незамедлительно приступить к закладке фундамента нового храма.

Настоятель монастыря на острове Крит провожал уходящий день. Он сидел у открытого окна своей кельи и смотрел на вечернюю зарю, великолепие которой отражалось облаками причудливых форм.

- Вот и пришла она, моя последняя заря. Ум мой вроде бы пока еще ясен, но силы на исходе. Грех жаловаться, жизнь была долгой и интересной. А теперь настала пора уходить.

Хорошо, что Илья обещал приехать к ночи. Бог даст, успею взглянуть в его глаза и передать труд жизни моей в его надежные руки. И предупрежу его кое о чем, если еще не поздно.

Но почему так звонко поет маленькая птицавестник на этой вечерней заре? О чем она хочет сообщить мне? Что она может сказать мне такого, чего я еще не знаю? Всего несколько часов, как я чувствую, отделяют меня от последнего, вечного сна. Почему же так сладко замирает мое старое сердце при этих звуках?

Неспешные размышления настоятеля прервал осторожный стук в дверь.

- Можно ли зайти? - спросил вежливый голос.

«Нет, это не Илья, - сказал про себя настоятель, - но как же бьется сердце!» - И громко, насколько мог, произнес:

- Заходите, я оставил дверь отворенной.

В полутьме глубины комнаты лица вошедшего не было видно. Он вежливо поздоровался, и настоятель вдруг понял, о чем так радостно пела ему птицавестник.

Отвечая дрогнувшим голосом гостю на его приветствие на том же самом старинном греческом языке, настоятель привстал со своего кресла и попытался опуститься на колени.

Гость удержал его, подойдя ближе, слегка приобнял и мягко усадил обратно в кресло. При нежном свете вечерней зари, струившемся из окна, настоятель и его гость с добрыми улыбками смотрели друг на друга. Настоятель прослезился:

- Старое сердце не обмануло меня. Как же это так случилосьто? Это такая честь для меня, Господи.

- Я пришел повечерять с вами, - сказал Иисус.

- И проводить меня. Господи, счастьето какое… - И настоятель продолжал неотрывно смотреть в лицо Иисуса, а из старческих глаз выскальзывали одна за другой тихие слезы искренней радости.

В дверь опять осторожно постучали. Иисус ответил, и молодой послушник занес в комнату небольшой, накрытый белой салфеткой поднос. Настоятель удивленно посмотрел на Иисуса, а тот пояснил:

- Я попросил, чтобы нам накрыли здесь, у вас в келье. Ягненок, хлеб, зелень, немного вина. Все почти так же, как и две тысячи лет назад.

Вскоре к трапезе присоединился Илья. Начатая за столом беседа продолжалась до поздней ночи. Келью неярко освещали два небольших масляных светильника из тонкого стекла. Настоятель по просьбе Иисуса рассказал об истории монастыря, о том, как он пришел к служению и что пытался сделать.

Разговор сам собой повернул к вопросам, которые настоятель пытался рассмотреть в своих богословских трудах. Неожиданно для настоятеля Иисус оказался знаком с одной из его работ.

- Я с большим интересом прочитал диссертацию, написанную вами по окончании духовной академии. Вы решили тогда высказаться на нестандартную тему. В то время, когда все обостренно жестоко и непримиримо обсуждали религиозные различия, вы искали общее. Вы решили в своей диссертации показать то, что может не разъединить, а объединить сторонников основных мировых религий. С тех пор прошло более полувека. Не изменилась ли ваша точка зрения на рассмотренную в молодости проблему?