Владимир Аджалов - О Главном. IT роман

Черчилль мысленно похвалил себя за проницательность.

- Продолжайте, пожалуйста, - поощрил он Китайца, заранее зная, что тот уже в двух шагах от первого ответа.

- Ну вот, сэр. Начали мы пытаться жить в новых условиях. Все вроде у нас хорошо, а в душе покоя нет. Мы ведь привыкли думать. В той, старой жизни. И над новой жизнью стали мы размышлять. И пришли к одному и тому же. Мы поняли, что нас не устраивает просто так жить и жить. Не получается у нас просто жить, бездумно и бесцельно, как бамбук какойнибудь. Вот раньше у каждого была какаято своя понятная цель, а теперь - ничего. - И Китаец замолчал.

- Ну вот, вы сами сказали именно то, о чем, наверное, и нужно вам далее думать, - с удовлетворением усмехнулся Черчилль. - Из ваших слов следует простой вывод. Чтобы ваша жизнь обрела смысл, в ней должна быть цель.

Черчилль встал, за ним поднялись все ребята. Они выглядели одновременно задумчивыми и немного удивленными простотой и очевидностью сказанного.

- Если я правильно понимаю, молодые люди, вы все както можете обмениваться мнениями в промежутках между нашими встречами?

- Да, - немного растерянно подтвердил Медбрат.

- Вот и славно. К следующей встрече попробуйте или согласиться с тем, что один из вас сейчас сказал, или опровергнуть его. И меня заодно, поскольку я разделяю его мнение. А сказал он, повторю еще раз, что смысл жизни обретается тогда, когда становится понятна цель. Если искать смысл на всю жизнь, то и цель нужна, наверное, не сиюминутная, а большая, настоящая, на всю жизнь.

До встречи.

Аудитория из далекой юности при этих его словах вдруг растаяла. Кудато в свое далекое время исчезли двенадцать интересных ребят. Сэр Уинстон Черчилль опять ощутил себя в своей бескрайней постели. Был еще один холодный январский вечер 1965 года. Перед ним лежала раскрытая рукопись. На этих страницах теперь речь шла о другом человеке, искавшем смысл своей жизни, свою цель. И этот человек, эта великая женщина нашла ее.

В огромном зале с окнами на бескрайнее Адриатическое море за длинным богатым столом неспешно ужинали двое. Прислуга закончила подавать горячие блюда и почтительно удалилась по мановению руки пожилой женщины, сидящей по одну сторону стола. Ум и доброта светились в ее удивительно молодых, красивых глазах. Напротив нее сидел красивый широкоплечий мужчина лет сорока. Оба были одеты изящно и дорого, как и следует быть одетыми первому лицу Римской империи и его матери, носящей официальный титул августы.

- Как часто в жизни переплетаются события радостные и печальные, сын мой, - обратилась к императору Флавию Валерию Константину его мать, Елена. - Две даты почти сошлись в одно время. Недавно мы отметили двадцать лет, как ты провозглашен императором. А вот сейчас вспоминаем, что уже минуло десять лет, как в этом дворце навеки сомкнул свои очи твой предшественник, император Диоклетиан. Скромный мавзолей у входа в этот дворец упокоил необычного человека.

Елена поднесла к глазам платок. Многочисленные золотые браслеты негромко застучали и зазвенели, посвоему отражая движение ее тонкой изящной руки.

- Матушка, как вы к нему снисходительны. Кто, как не Диоклетиан, повинен в смерти тысяч христиан?

- Я его не оправдываю. И не обвиняю. Легко критиковать ушедших. Он был сын своего времени. Диоклетиан верил в старых римских богов, поклонялся культу Солнца. Хотел сделать как лучше. Отправился к оракулу Аполлона в Милете за советом. А оракул дал ему пророчество о будущих несчастьях империи изза христиан. На его месте любой правитель пытался бы запретить новую веру. И ты знаешь, он ведь не призывал к расправам. Это алчные чиновники быстро довели дело до крови. Они жаждали чужой собственности и чинов, а разъярить народ - дело нехитрое.

Однако это только сплотило всех христиан. И через два года гонения закончились. Стало понятно, что никакой угрозы от христианства нет. Диоклетиан тогда был вынужден признать, что империю уже не объединить на старой вере. Я думаю, это понимание и ускорило его добровольный уход.

- Можно согласиться, что тогда он поступил, как темный язычник. Спасибо вам, матушка, что открылись глаза мои к истинной вере. Ведь я и сам еще недавно был таким же. Наверное, и я мог поступить подобным образом на его месте и в его время. Не знаю.

Но, прощая его как правителя, разве вы можете простить его как человека? Он ведь вам лично всю жизнь изломал! Не этот ли человек заставил моего отца, своего соправителя, расстаться с вами?