Владимир Аджалов - О Главном. IT роман

А особенно задело Сергея то, что этому же самому гаду блатная молва приписывала изобретение дополнительного приработка - подбор инвалидов афганской и чеченской войн, их наркотизация и использование для сбора милостыни во всех крупных городах страны.

Повидимому, интерес Сергея к своему заказчику был вскоре вычислен. У Бойцова была девушка, считавшая его человеком мужественной профессии, сотрудником ФСБ. И вот однажды вечером Сергей нашел их маленький домик пустым. Они снимали это одноэтажное гнездышко на окраине города уже больше года и потихоньку шли к созданию настоящей семьи. В одночасье все рухнуло. Она не просто ушла. На видеоплеере лежала от нее записка: «Не ищи меня. Я никогда не смогу жить с платным убийцей».

В плеере был диск. Сергей сразу понял, что может быть на нем. Так и оказалось. Два его последних дела были отсняты во всем цикле, от момента получения им задания до исполнения. Он был весь в дерьме, по самую макушку.

Пока Сергей брал себя в руки, пытаясь понять, что ему делать дальше, в квартире зазвонил телефон. Он автоматически поднял трубку.

- Ну что, Бойцов, будем продолжать служить или как? - услышал он вроде бы слегка знакомый голос. Лицо толстячка медленно, но четко всплыло в уме.

- Дайте подумать, я еще в себя не приду от такой подставы, - глухо ответил Бойцов, лихорадочно просчитывая варианты дальнейшего развития событий.

- Ну, подумай, подумай, а я через пару минут еще звякну.

«Через две минуты меня грохнут. Наверное, в доме взрывчатка, а снаружи дом пасет ктонибудь из моих коллегчистильщиков», - определил Сергей. Дальнейшие его действия были стремительны. Мысленный счет секунд сопровождал каждое его движение. Все запасы мороженого мяса из подвала и пакеты с донорской кровью его группы были на полу в комнате через одну минуту двадцать пять секунд. Потаенный люк был задраен через минуту сорок восемь секунд. Через две минуты трубку телефона он поднимал уже в подвале. Маленький бункер под домом был заблаговременно неплохо укреплен и оборудован всем необходимым, включая биотуалет и устройство очистки воздуха.

- Я подумал. Пошел ты… - сказал Сергей в трубку с большим чувством и не без удовольствия.

Взрыв разметал домик в щепки. Брызги крови и ошметки мяса разлетелись вместе с другим мусором на десятки метров.

- Лет пять прошло, а как все свежо и попрежнему больно. Так что до ухода должок нужно вернуть. Как же ты просто так его на земле оставишь? - так подытожил свои воспоминания Бойцов и притормозил машину. Он и так последние минуты еле тянулся. Перед постом милиции после пересечения МКАД здесь всегда была толчея, а тут еще ктото, повидимому, слегка зацепился. Сергей уже было объехал стоящий со включенной аварийкой большой черный автомобиль, как перед ним словно изпод земли выросла фигура какогото маленького круглого идиота. Идиот показывал Сергею два растопыренных пальца, вроде как латинскую букву V.

«Ктото выиграл в футбол и фанаты балдеют? - спросил себя мысленно Сергей и тихо произнес обычную свою приговорку: - Только сразу не бей, разберись, может, и не за что».

Он присмотрелся сквозь ветровое стекло. Лицо человека перед машиной вдруг показалось ему до боли, до противности знакомым. Время замедлило свой бег. Сердце гулко забилось, кровь застучала в голове.

Стук по капоту прозвучал для Сергея как звон огромного колокола.

Бойцов медленно открыл дверь, выставил из машины левую ногу и выпрямился, опираясь на дверь. Он боялся, что ему показалось, что это все ему просто мерещится. Да нет же, это точно был он, искомый подонок, Барон, собственной персоной.

С трудом совладав с собой, чтобы не выдать неожиданно охватившую его нервную дрожь, Сергей спросил не своим голосом, куда нужно отвезти. Но это был только повод. Только бы он сел к нему в машину, а уж куда его отвезти, Сергей придумал давно.

Когда Барон, залезая в его машину, гордо сказал своему сопровождающему: «Как я с первого раза попал!» - Бойцов уже пришел в себя и смог внутренне усмехнуться: «Если это точно ты, то ты попал, голубчик, попал. Еще как попал».

Странное, давно забытое ощущение какогото смущения, волнения и даже, стыдно признаться, робости испытывал сэр Уинстон Черчилль в данный момент времени. И тому была серьезная причина.

Серьезность причины была в том, что это был вообще неизвестно какой момент времени. С одной стороны, он воспринимал все происходящее с высоты своего опыта, своих девяноста лет. Более того, ему в общих чертах было ясно, что происходит. Судя по всему, сейчас у него будет первая встреча с теми самыми молодыми людьми, для которых он должен выступить в роли то ли наставника, то ли просто старшего собеседника.