Робин Кук - Мутант

– Мальчик, это не твоя вина, – тихо сказала Маша, покачав головой. Спорить с ним было бесполезно. – Твой сверхразум отделил тебя от других, он лишил тебя таких человеческих качеств, как сострадание и любовь. Ты считаешь, что ничего не вправе тебя ограничивать. Но ограничения есть. В тебе не проснулась совесть. Но ты не чувствуешь этого, ты даже не можешь этого понять. Это то же самое, что пытаться объяснить слепорожденному понятие цвета.

Виктор-младший встал.

– При всем моем уважении у меня больше нет времени на всю эту философию. Меня ждет работа. Мне надо знать, что вы собираетесь делать дальше.

– Мы с отцом сейчас это обсудим, – проговорила Маша, пытаясь не отвечать на пристальный взгляд сына.

– Ну тогда давайте, обсуждайте.

– Мы обсудим это в отсутствие детей.

Виктор-младший раздраженно сжал губы. Его дыхание участилось, глаза загорелись злым блеском. Он повернулся и вышел из комнаты. Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Виктор-младший их запер.

Маша посмотрела на Виктора. Тот в бессилии покачал головой.

– У тебя еще остались какие-то сомнения по поводу того, с чем мы столкнулись? – спросила его Маша.

Виктор неуверенно покачал головой.

– Хорошо. Что ты теперь собираешься предпринять?

Виктор в задумчивости раскачивался из стороны в сторону.

– Никогда не думал, что дойдет до такого, – сказал он. Он посмотрел на жену. – Маша, поверь мне. Если бы я мог знать... – Голос сорвался. Ему нужна была поддержка жены, ее понимание. Но даже он сам не мог определить величину своей ошибки. Если они когда-нибудь разделаются со всем этим, как он сможет жить в ладу с собой? И может ли он ожидать этого от Маши?

Виктор уткнулся лицом в ладони.

Маша положила руку ему на плечо. Как бы ни ужасна была ситуация, Виктор наконец пришел в чувство, обрел ощущение реальности.

– Нам надо решить, что делать, – тихо сказала она.

Виктор встал. Было видно, что он уже овладел собой.

– Я единственный виноват во всем, что произошло. Ты абсолютно права насчет Виктора-младшего. Если бы не я со своими научными идеями, наш сын не был бы таким: – Он повернулся к Маше. – Во-первых, нам надо отсюда выбраться.

Маша мрачно посмотрела на него.

– Неужели ты думаешь, что он позволит нам отсюда уйти? Мысли реально. Ты помнишь, как он раньше разрешал все свои трудности? Дэвид, Дженис, этот бедный учитель, двое детей, ну а теперь еще и эти беспокойные родители.

– Ты считаешь, он нас будет держать здесь взаперти?

– Я не имею ни малейшего представления, что он собирается делать. Просто мне кажется, что будет не очень-то легко отсюда выбраться. Конечно, какие-то чувства по отношению к нам у него должны быть. Иначе он бы даже не стал рассказывать про свои открытия и интересоваться нашим мнением. Но безусловно, он не выпустит нас отсюда, пока не удостоверится, что мы не представляем для него опасности.

Какое-то время оба молчали. Потом Маша сказала:

– Может быть, мы с ним сможем как-нибудь договориться? Пусть он выпустит одного из нас, а другой останется здесь.

– То есть один из нас останется в заложниках? Маша кивнула.

– Если он согласится, уходишь ты.

– Нет. – Маша отрицательно покачала головой. – Если уж до этого дойдет, я останусь здесь. Тебе надо будет подумать, как остановить его.

– По-моему, все-таки лучше выйти тебе. Я с ним лучше смогу договориться, чем ты.

– Не думаю, что с ним кто-нибудь вообще сможет договориться. Он погружен в свой собственный мир, у него отсутствует ощущение совести. Но я уверена, что он не сделает мне ничего плохого, во всяком случае, пока не удостоверится, что я собираюсь навредить ему. Я тоже считаю, что тебе он доверяет больше, чем мне. В этом смысле ты действительно сможешь с ним договориться лучше, чем я. И еще мне кажется, что он ждет от тебя одобрения своих действий. Виктор-младший хочет, чтобы ты им гордился, и в этом плане он похож на обычного ребенка.

– Но что же делать? – сказал Виктор, меряя шагами комнату, – Не уверен, что полиция тут поможет. Может быть, обратиться в отделение по борьбе с наркотиками? Это его наиболее уязвимая точка.

Маша кивнула. На глаза навернулись слезы. Трудно было поверить, что дело приняло такой оборот. Она все еще воспринимала Виктора-младшего как десятилетнего мальчишку. Но выбора не оставалось: генетические изменения превратили его в чудовище, не имеющее никаких сдерживающих факторов.

– Его можно поместить в психиатрическую клинику?