Робин Кук - Мутант

– Я действовал лишь как посредник, промежуточное звено. Дэвид умер от рака. Я его умолял оставить меня в покое. Но вместо этого он постоянно преследовал меня, думая, что сможет подставить мне ножку. Он действовал так, потому что все время ревновал.

– А что с двумя недавно умершими детьми? – спросила Маша.

– Мы не можем перейти к более значительным вещам? – крикнул Виктор-младший, ударив кулаком по столу.

– Ты спросил нас, что мы теперь собираемся делать, – сказала Маша. – Сначала нам нужно знать все факты. Так что с детьми?

Виктор-младший побарабанил пальцами по столу.

– Они становились слишком умными, начинали осознавать свои возможности. Мне не нужны были конкуренты. Это было несложно – всего лишь добавить немного цефалоклора в молоко в детском саду. Уверен, что остальным детям это не повредило.

– А что ты почувствовал, когда узнал об их смерти? – спросила Маша.

– Облегчение.

– Печаль, вина – ничего такого? – настаивала Маша.

– Мама, это не психотерапевтический сеанс, – отрезал Виктор-младший. – И мои чувства здесь не имеют никакого значения. Теперь вы знаете все секреты. Сейчас ваша очередь быть честными. Я хочу знать ваши намерения.

Маша взглянула на Виктора, надеясь, что он выскажет свое мнение по поводу дьявольских действий сына, но Виктор безучастно смотрел на мальчика. Ошеломленный, он не в силах был говорить. Маша истолковала его молчание как принятие, может быть даже одобрение, действий сына. Неужели его настолько захватили достижения Виктора-младшего, что он готов сбросить со счетов пять убийств? Убийство его собственного сына? Ну уж нет, она-то точно не собирается молча принимать все это. Черт с ним, с Виктором.

– Ну так что? – настаивал их сын.

Маша повернулась к нему лицом. Его немигающие глаза смотрели на нее с холодным ожиданием. Их кристально-голубой цвет, так удивлявший их с самого рождения, его золотые кудри ангела заставили Машу заплакать. Ведь он тоже был их сыном, разве не так? И если он совершил эти странные поступки, была ли в этом его вина? Ведь он был результатом научного эксперимента. И что бы там ни совершил Виктор для обеспечения его сверхинтеллекта, видимо, это было сделано в ущерб совести. Если Виктор-младший и был виноват, на его отце лежала не меньшая вина. Маша почувствовала неожиданное сочувствие к мальчику.

– Виктор, – начала она, – я думаю, твой отец не осознавал всех последствий своего эксперимента...

Но сын прервал ее.

– Совсем наоборот. Он прекрасно знал, чего он хочет добиться. И теперь, глядя на меня, на все мои достижения, он понимает, что эксперимент прошел успешно. Я именно то, что он хотел, на что надеялся. Я такой, каким бы он хотел быть сам. Я – то, чем может быть наука. Во мне будущее. – Мальчик улыбнулся. – Лучше бы тебе принять меня таким, какой я есть.

– Может быть, в научном смысле твой отец и намеревался сделать тебя таким, – продолжала, не смущаясь, Маша. – Но не думаю, что он мог предвидеть, какую личность он создает. Виктор, я хочу сказать, если ты действительно совершил эти убийства, если ты производишь кокаин... и не в состоянии увидеть моральной стороны своих действий, ну что ж, в каком-то смысле это не только твоя вина.

– Мама, – оборвал ее Виктор-младший. – Ты всегда начинаешь говорить не о том. Чувства, симптомы, личность. Я рассказал вам о величайшем биологическом открытии времени, а тебе хочется, чтобы я снова прошел психологический тест. Это абсурд.

– Наука – это не высшая инстанция. Мораль тоже должна приниматься во внимание. Неужели ты этого не понимаешь?

– Ты не права. И отец, создав меня, доказал, что он ставит науку превыше морали. Если бы он действовал в соответствии с общепринятыми нормами морали, он бы не пошел на эксперимент с ФРН, а он все-таки решился на это. Он герой.

– Поступок твоего отца был продиктован необдуманной самонадеянностью. Он не задумывался о возможных последствиях, его интересовало только достижение цели научного эксперимента. Наука сходит с ума, если она не руководствуется совестью, нормами морали.

Виктор-младший прищелкнул языком, демонстрируя свое несогласие.

– Мораль не может управлять наукой, потому что мораль относительна и, соответственно, ее требования могут изменяться. А наука безотносительна. Мораль формируется человеком и обществом, а общество со временем меняется. Мораль различна в различных культурах. То, что является запретным для одних, представляет собой святыню для других. Наука не может подчиняться этим капризам. Единственное, что неизменно в этом мире, – это законы природы, которые и управляют планетой. Арбитром в конечной инстанции является разум, а не моралистическая чепуха.