Крис Хаслэм - Смерть с отсрочкой

Сидней улыбнулся, наполняя свой стакан.

— Напомните, как вас зовут.

— Ник Крик.

— Мистер Крик, — кивнул Сидней.

— Можно просто Ник.

Старик покачал головой:

— Если не возражаете, предпочту обращение «мистер Крик».

— Вот что я вам скажу, — вставил Ленни. — Готов выпить его вино в обмен на свою похлебку. Честно?

Ник вытер губы салфеткой, отломил еще кусок хлеба.

— Вы здесь всю жизнь прожили, мистер Стармен?

— Пока еще не всю, мистер Крик, — ответил он.

— Когда-нибудь уезжали из Норфолка?

Сидней прикрыл рукой рот, глядя на Ника поверх стакана.

— Пару раз, — сказал он наконец.

— А в Коптилке когда-нибудь были? — спросил Ленни, наливая себе вина.

— В Лондоне? Конечно. Жил в Килберне, Лайм-хаусе, Кэмден-тауне, на набережной Виктории…

Ленни не был в Лондоне с семилетнего возраста, но считал себя экспатриантом-кокни. [6] Кокни — уроженцы Лондона, особенно промышленного и портового рабочего района Ист-Энд.

— Знаю ребят из всех этих районов, — соврал он.

— А еще где? — расспрашивал Ник.

— Ну, в Германии несколько раз, — улыбнулся старик, — в самых лучших местах: в Берлине, Кельне, Гамбурге…

— Я однажды ездил в Кельн на конференцию, — сообщил Ник. — В Старом городе очень мило, кругом полно пивных.

— А я думал, вы трезвенник, — нахмурился Сидней.

— Я туда не заходил, — объяснил Ник. — А вы что делали в Кельне?

Сидней хлебнул «Скала Деи».

— Бомбил его, — ответил он, встал, вылил остатки вина в стакан Ленни.

Они секунду смотрели друг другу в глаза, потом Ленни отвел взгляд, а Сидней продолжал разглядывать круглолицего и румяного претендента на его имущество. Мистер Ноулс почти нестерпим: здоровенный, грубый, невежественный, самоуверенный, упрямый пьяница с интеллектом осла и стрижкой каторжника. Компаньон его смахивает на недокормленного неврастеника, впрочем, явно имеет мозги и образование. Трезвенность указывает на заметную нехватку моральной устойчивости, слабоволие, не заслуживающее доверия, хотя его присутствие, несомненно, отчасти полезно. Сидней покачал головой при мысли пуститься в авантюрное путешествие с парой этих придурков, но вопрос стоит так: теперь или никогда. Вдобавок еще нет гарантии, что они согласятся.

— В картишки перекинуться не желаете, мистер С.? — предложил Ленни. Свистнуть стариковскую пенсию — одно дело; выиграть ее на три карты — совсем другое.

— Возможно, попозже, — сказал Сидней. — Сначала разрешите показать кое-что вам обоим. — Он с трудом поднялся со стула, схватившись рукой за больное бедро. — Пройдем в другую комнату, джентльмены.

Они вошли в гостиную, полную синеватого дыма. Ник сел на пол у топки камина, гадая, что это за девушка на фотографии. Логично предположить, что на двух других снимках родители Сиднея, но большеглазая девушка в дешевом платье похожа на бедную иностранку. Глаза смотрят не в объектив, а чуть в сторону, словно что-то ее отвлекло, испугало в тот самый момент, когда щелкнул затвор. Будь у мужчины выбор, он выбросил бы такой снимок, а Сидней, видно, хранит его так же бережно, как портреты отца и матери. Может, даже беседует с фотографией.

— Кто эта девушка? — спросил он.

Сидней сверкнул глазами, раздул ноздри, как мировой судья.

— Не ваше дело, черт побери. Ну, возможно, я совершаю ошибку, но в мои годы яйца лучше держать в одной корзинке.

— Если дальше последует речь, надо бы подкрепиться, — заявил Ленни, вонзая штопор в пробку пыльной бутылки «Риохи».

— Возьмите. — Сидней протянул каждому какую-то маленькую вещицу, завернутую в клочок старой газеты. — Разверните. Это вам. Можете сохранить, продать, подарить, что угодно.

Ник развернул бумажку. Вещица сверкнула, как солнечный луч.

— Монета, — сказал он.

— Золотая, будь я проклят! — воскликнул Ленни.

— Старая? — уточнил Ник.

— Ей лет триста пятьдесят.

— Сколько стоит?

— Для коллекционера, возможно, пару тысяч фунтов.

— Откуда она?

— Отчеканена в Перу.

— Еще есть? — задохнулся Ленни.

Сидней фыркнул. Золотая лихорадка как голод — ни у кого нет иммунитета. Он сделал большой глоток вина, переводя взгляд с одного разинувшего рот идиота на другого.

— О да, мистер Ноулс. Тысячи, черт побери.

Они проглотили наживку и теперь таращили на него глаза, как на золотую рыбку.

— Где? — спросил Ленни.

Сидней взглянул на девушку с фотографии.

— В Испании, — сказал он.

Выехали до рассвета, и «глория» давала почти семьдесят на южной полосе шоссе М-5.