Дин Кунц - Безжалостный

Добравшись до жестоких убийств близких Джона Клитрау и Томаса Лэндалфа, я замялся, подыскивая эвфемизмы и метафоры, чтобы рассказать все Вивьен, не напугав Майло.

Заметив мою заминку, Майло повернулся ко мне.

– Иногда ты забываешь, что я – ребенок, но также и не ребенок. Меня интересуют психологические отклонения, хотя и не в той степени, как многое другое. Я знаю, вокруг полно социопатов, и я знаю, что́ они иной раз вытворяют, скажем, отрубают людям головы или заталкивают в рот отрезанные гениталии.

Пенни, Вивьен и я уставились на Майло, наши вилки застыли в воздухе между тарелкой и ртом. Даже Лесси (наша хозяйка поставила ей стул, на котором она сидела, чуть в стороне от стола) смотрела на своего юного хозяина с написанным на морде замешательством.

Я посмотрел на Пенни, та пожала плечами, и мне не оставалось ничего другого, как ответить нашему сыну: «Я тебя понял, Майло», – и продолжить рассказ, ничего не опуская.

Судя по аппетиту, который демонстрировал Майло за обедом, а в конце он умял еще и полпирога, чудовищные преступления Ваксса потрясли его куда меньше, чем меня.

Разумеется, я тревожился больше Майло и потому, что у моего прошлого коготки отросли куда как более острые, и даже после долгих лет умиротворенности и счастья память могла больно ранить.

Вивьен обычно пользовалась «Мустангом», но и «Меркьюри Маунтинер» покойного мужа содержала в рабочем состоянии и выезжала на нем достаточно часто, чтобы масло не загустевало, а покрышки сохраняли упругость.

Мне представлялось, что она, дочь копа и жена копа, будет уговаривать нас обратиться в полицию, несмотря на отсутствие доказательств, но ничего такого Вивьен не предложила.

– Все это очень странно, – сказала она уже в гараже, отдавая нам ключи от внедорожника. – Вы это чувствуете, не так ли?

– Будь уверена, – ответил я. – От начала и до конца. О чем именно ты говоришь?

– Этот тип умен, принимает все необходимые меры, чтобы не оставлять доказательств своей вины… но при этом невероятно рискует и действует так, будто он – неприкасаемый и к нему не подступиться.

– Возможно, это всего лишь уверенность самовлюбленного психопата, – предположила Пенни.

Вивьен покачала головой.

– Я чую что-то другое. И с такой вонью я уже сталкивалась, только не могу вспомнить, где и когда. Наверное, вы поступите правильно, обратившись в полицию, лишь собрав кучу улик высотой с Майло. А то и выше.

– Почему ты так говоришь? – спросил я.

– Не знаю. Шестое чувство. Я над этим подумаю.

– Кабби считает, что Ваксс хочет, чтобы мы обратились в полицию, – вставила Пенни.

– Давайте все над этим подумаем. – Вивьен протянула мне большой револьвер. – Я дам вам и коробку с патронами.

– Оставь у себя, – я покачал головой. – Он может тебе понадобиться.

– У меня есть помповик двенадцатого калибра. Он остановит любого книжного критика, когда-либо появлявшегося на свет.

У меня чуть не вырвалось, что книжный критик – далеко не самое страшное, но я не упоминал о жуткой роже, которая глянула на меня из окна «Мазерати». И уже начал думать, что тот людоед – плод моего воображения.

– Вив, мы знаем, где взять оружие, – поддержала меня Пенни. – В любом количестве. Все у нас будет хорошо.

– Как я понимаю, вы говорите о Гримбальде и Клотильде. Будьте осторожны, когда поедете к ним. Ваксс, возможно, этого ждет.

Вивьен захотела обнять нас всех, и каждый из нас хотел обнять Вивьен, шуршание плащей эхом отдавалось от крыши, создавая ощущение, будто колония летучих мышей проснулась и отправилась в ночной полет.

Вивьен даже подняла Лесси, словно мальтийскую болонку, и, как младенца, прижала к внушительной груди.

– Вы… вы мне как семья, которой у меня никогда не было. Если с кем-то из вас что-нибудь случится, я до конца жизни больше не смогу носить розовое.

Само собой, после такого заявления мы пошли на второй круг объятий, уже более длительных. Вивьен по-прежнему держала Лесси на руках, и собака лизала наши подбородки, когда мы обнимались, зажимая ее между нами. Но в конце концов мы загрузились в «Меркьюри Маунтинер».

Нажав кнопку, включающую электрический привод гаражных ворот, Вивьен вернулась к водительскому окошку внедорожника. В глазах стояли слезы.

– Помните, если вы смените одноразовый мобильник, сразу же сообщите мне номер.

– Сообщу, – пообещал я. – Первым делом.

Утром она собиралась купить одноразовый мобильник и себе, потом позвонить и продиктовать нам номер. Мы принимали меры предосторожности, обычные для революционной ячейки.