Роберт Ладлэм - Близнецы-соперники

— Миссис Спейн? Она взглянула на него:

— Моя фамилия Холкрофт.

— Мы знакомы.

— Да. Вы Фонтини... — Она замолчала.

— Фонтини-Кристи. Витторио Фонтини-Кристи.

— Да. Это было давно. Простите меня, но я очень занята сегодня. Я жду одного человека, и у меня больше не будет возможности просмотреть газету. — Она обратилась к «Таймс».

Витторио улыбнулся:

— Вы ловко меня осадили.

— Это не сложно, — сказала она, не поднимая глаз.

— Миссис Холкрофт, это было очень давно. Поэт сказал: ничто так не способствует переменам, как годы.

— Поэт также сказал: «Может ли барс переменить пятна свои?» Я в самом деле очень занята. Всего хорошего.

Витторио уже собрался откланяться, как вдруг заметил, что у нее чуть дрожат пальцы. Миссис Холкрофт чувствовала себя не столь уж уверенно, как пыталась показать своим надменным видом. Он и сам не знал, почему не ушел — ему ведь надо было побыть одному. Воспоминания о белом свете и смерти жгли, он не собирался их с кем-то делить. С другой стороны, ему хотелось поговорить. С кем угодно. О чем угодно.

— Принимаете ли вы извинения за мальчишество двенадцатилетней давности?

Лейтенант войск противовоздушной обороны взглянула на него:

— Как ваша жена?

— Она погибла в автомобильной катастрофе десять лет назад.

Она не отвела взгляд, но враждебность прошла. Она смущенно заморгала.

— Извините.

— Это мне надо извиниться. Двенадцать лет назад вы ждали объяснений. Или утешения. А у меня не было ни того, ни другого.

Женщина позволила себе слегка улыбнуться. В ее голубых глазах затеплилось — только ли затеплилось? — расположение.

— Вы были таким самоуверенным молодым человеком. Боюсь, тогда я могла показаться бестактной, невыдержанной. Но сейчас изменилась.

— Вы были выше тех глупых игр, в которые мы играли. Мне следовало бы это понять.

— Это обезоруживающие слова... И, думаю, мы уже достаточно обсудили этот предмет.

— Не хотите ли вы с мужем поужинать со мной сегодня, миссис Холкрофт? — Витторио услышал свои слова, но не был вполне уверен, что произнес их. Они вырвались у него совершенно неожиданно.

Она не сразу ответила, внимательно глядя на него:

— Вы и в самом деле этого хотите?

— Конечно. Я уехал из Италии в спешке, за что должен благодарить ваше правительство, равно как за эту одежду — ваших соотечественников. Я не был в Лондоне несколько лет и почти никого здесь не знаю.

— Вы меня заинтриговали!

— Простите?

— Ну, вы же сами говорите, что покинули Италию в спешке, что на вас одежда с чужого плеча. Возникают вопросы.

Витторио задумался и сказал тихо:

— Я был бы вам признателен за понимание, которого не хватило мне десять лет назад. Я бы предпочел, чтобы вы не задавали мне никаких вопросов. Но я хочу тем не менее поужинать с вами. И с вашим мужем тоже, разумеется.

Она выдержала его взгляд, с любопытством глядя на него. На ее губах заиграла мягкая улыбка: она приняла решение.

— Спейн — фамилия моего бывшего мужа. Холкрофт — моя девичья фамилия. Джейн Холкрофт. Я поужинаю с вами.

Их разговор прервал швейцар «Савоя».

— Синьор Фонтини-Кристи, ваш лимузин у дверей.

— Спасибо, — ответил он, не сводя глаз с Джейн Холкрофт. — Я сейчас выйду.

— Слушаюсь, сэр. — Швейцар поклонился и ушел.

— Можно мне заехать за вами? Или послать за вами машину?

— Сейчас надо экономить бензин. Я сама доберусь сюда. В восемь?

— В восемь. Arrivederci.

— До встречи.

Он шел по длинному коридору Адмиралтейства в сопровождении флотского капитана Нейланда, который встретил его внизу у входа. Нейланд был человек средних лет, военный до мозга костей, невероятно довольный собой. А может быть, он просто недолюбливал итальянцев. Несмотря на то, что Витторио свободно говорил по-английски, Нейланд отвечал простейшими фразами, повышая голос, словно обращался к умственно отсталому ребенку. Фонтини-Кристи был уверен, что Нейланд не вслушивается в то, что ему рассказывают; человек не может слышать о преследовании, смерти, побеге и ограничиваться банальностями вроде: «Да что вы говорите?», «Неужели?», «В Генуэзской бухте в декабре, должно быть, штормит?».

Пока они шли, Витторио мысленно сравнивал свое раздражение на Нейланда с благодарностью старому Норкроссу с Сэвил-роу. Капитан Нейланд его разочаровал, зато Норкросс выказал чудеса сноровки. Старый портной одел его с головы до ног в считанные часы.

Мелочи, сосредоточиться на повседневных мелочах...