Вильям Кобб - Тайны Нью-Йорка

— Где моя скрипка? — воскликнул Джимми.

— Где моя шляпа? — вторил ему Майкл.

— Кто взял скрипку? — спросил Кломп.

— Я! — ответил один из учеников, махая скрипкой над головой.

Кломп обратился к Джимми.

— Кто взял твою скрипку?

— Вот этот! — смело сказал Джимми, направляясь к мальчику лет двенадцати с рыжими волосами и лицом, испещренным оспой.

Указанный мальчишка поднялся и подошел к Кломпу, подняв руки и раздвинув ноги.

— Обшарь! — приказал Кломп Джимми.

Это было бесполезно. У мальчишки скрипки не было.

— Кати! — крикнул Кломп.

Повторилась та же история и с тем же результатом. Джимми казалось, что он видит скрипку, но как только указанный вор подходил к Кломпу — скрипка исчезала.

— Отдать! — крикнул Кломп.

Джимми едва успел поймать на лету свою скрипку, но никогда бы не смог сказать наверное, чьи руки ее бросили.

Продемонстрированы были и другие столь же поучительные упражнения. На губах Кломпа играла улыбка искреннего удовлетворения. Он гордился своими воспитанниками.

Кломп отвел Майкла и Джимми в их комнату.

— Ну, что скажете? — спросил он.

Братья молчали.

— Будем говорить откровенно, овечки мои, — продолжал Кломп. — Видели вы всех этих воробушек?.. Смышленые детишки, но… грубы, не отесаны… Да и физиономии такие, что самый беспечный из полицейских обратит внимание… А вот вы — совсем иное дело! Кроткий взгляд, ангельские мордашки — вам всякий с восторгом поверит. Это очень важно… Да я из вас за месяц сделаю мастеров высшего класса!..

— Это означает, — сухо ответил Джимми, — что вы предлагаете нам стать ворами?

— Ворами? — вскричал Кломп. — О! Что за отвратительное слово! И за кого же вы меня принимаете?.. Видите ли, дети мои, в городе есть некоторое количество неблагоразумных людей, позволяющих цепочкам от своих часов болтаться на жилете или забывающих свои бумажники в плохо застегнутых карманах… Это заблудшие, которых надо наставлять на путь истины…

Майкл шагнул вперед.

— Знайте, — холодно сказал он, — что мой брат и я — честные люди, и наотрез отказываемся от вашего подлого предложения.

— Ого-го! — воскликнул Кломп. — Вот как! Мы смеем обсуждать поведение нашего папаши!.. Хорошо… Очень　хорошо… Что ж, у вас будет время поразмыслить о своем неблагоразумном поведении…

Он свирепо осклабился и вышел.

Лязгнул засов.

Майкл и Джимми остались одни…

В этот день им не принесли ни пищи, ни воды.

То же самое повторилось на второй день, на третий…

Сначала братья колотили в дверь, кричали, звали, проклинали… Потом они успокоились, приняв твердое решение не унижаться больше до слез и проклятий, а встретить свою судьбу с достоинством порядочных людей. И — странное дело — после этого решения голод и жажда будто отступили перед мужественной решимостью этих рано повзрослевших детей.

Утром четвертого дня дверь их темницы распахнулась.

— Ну как? — спросил Kломп. — Вы подумали о своем поведении? О, какие вы хмурые! Вы, верно, сердитесь на дядюшку Кломпа… Зря! Посудите сами: кто назвал бы меня, умным человеком, если бы я ни с того ни с сего стал бы кормить первых встречных бездельников?

Юноши молчали.

— Дик! — заорал Кломп. — Приготовь им поесть!

Осознали ли братья всю бесполезность сопротивления или голод сломил их порядочность, но Кломп с удовлетворением отметил резкую перемену в их поведении.

Они охотно посещали уроки преступной школы и даже проявили незаурядные способности.

— Право, — восклицал Кломп, — я никогда не мог бы подумать, что они так ловки! Какие руки! А какие пальцы! Я им даю сроку не более трех месяцев, и они превзойдут самых проворных…

Но в своей комнате братья загадочно улыбались друг другу и пожимали руки.

Но тень страдания не покидала их лица, бледные, с синевой под глазами…

Кломп поставил свой диагноз: «Жизнь взаперти убивает птенцов».

— Нужно их выпускать на воздух, — говорил ему Дик.

— Ты, возможно, прав! — отвечал Кломп. — Но нужна осторожность! А если они сбегут? Что тогда?

— Э, полно! Ты же видишь, как им нравится учеба! А как ловко они сегодня обобрали Пирсона… Прелесть!

Кломп кивнул. Вечером того же дня они вчетвером пришли в «Сады Армиды»…

— Послушайте, — сказал Кломп, — эстрада пуста… Ваши скрипки при вас, сыграйте нам что-нибудь…

В глазах братьев молнией пролетела какая-то мысль.

Они встали и направились к подмосткам.

Джимми едва слышно бросил несколько слов.