Сидни Кэррол - Записка молочнику

Я сидел в гостиной и ждал, когда жена перестанет ворочаться и крепко заснет. Я ждал до тех пор, пока не услышал ее храп, такой ритмичный и спокойный. Сосчитав про себя до десяти, как всегда, когда сильно бьется сердце, я встал из кресла и отправился на кухню.

Там я извлек из кармана жилетки четыре маленьких пакетика с белым порошком и замурлыкал веселую песню. О тишине можно было не беспокоиться: когда моя жена заснет, ничто в мире не разбудит ее — кроме, может быть, звонка на обед. Я положил маленькие пакетики на стол и достал из другого кармана листок с инструкцией.

Чуть наклонив голову набок и взявшись свободной рукой за подбородок (знаю, детская поза — но ничего не могу поделать), я в сотый раз читал выписанные из старой книги слова:

«Этот эликсир, неподвластный воздействию огня, света и времени, можно приготовить только при осторожном и тщательном соблюдении пунктов, изложенных ниже…» Этот абзац я знал наизусть, как, впрочем, и всю инструкцию. Но я человек педантичный, и поэтому в сотый раз читал все пункты, не пропуская ни слова:

«…Прежде всего надо тщательно вычистить сосуды…» Я уже проделал все необходимые операции в уме, и теперь пора действовать руками.

Я взял несколько бутылок и стаканов, две ложки и три пробирки, купленных накануне в «Файв энд Тэн». Затем вымыл их под обжигающе горячей струей из крана, потом прополоскал несколько раз и вытер насухо чистым полотенцем. Поднес к лампе, протер их еще раз, затем снова поднес к лампе и вновь протер. Я несколько близорук, но когда я окончил мыть эти склянки, они ослепительно блестели.

Затем я взял инструкцию, смешал белые порошки из маленьких пакетиков и в новенькой кастрюле, спрятанной на верхней полке кухонного шкафа, подогрел жидкости, приготовленные из порошков. Дав жидкостям вскипеть и остыть, я слил их твердой рукой. Только иногда непроизвольно мигали глаза, и время от времени в уголок левого глаза сбегала дрожащая слезинка. Это профессиональное заболевание. Я довольно легко избавлялся от этой слезы: легкое движение головой — и она улетала. Можно сказать, я научился плевать глазом. Можно, если подумать об этом достаточно долго.

Как бы там ни было, работая, я мурлыкал свою песенку и размышлял над некоторыми вопросами. Я думал о том, как я отравил голубей в парке.

Почему меня ни разу не поймали? — спрашивал я себя, и ответ, конечно, у меня был очень простой ответ. Меня ни разу не поймали потому, что они не могли угадать, где я нанесу следующий удар. Утром в понедельник я рассыпаю пшено в парке на окраине города; вечером газеты полны фотографий дохлых голубей, распластанных на земле, как десантники на плацдарме, а утром во вторник я рассыпаю арахис напротив Центральной библиотеки, и вечером в газетах еще больше фотографий с дохлыми голубями — уже в центре города.

Да и что могла сделать полиция? Откуда пехоте знать, где генерал ударит в следующий раз? Я развертывался, атаковал, увертывался, изматывал их ударами и перебежками. Как могли они поймать такого противника? Когда остаются следы, идущие в одном направлении, еще можно вести преследование; но когда сегодня след в одном месте, завтра в другом, за десять миль от первого, а на третий день оказывается у вас за спиной, как вы будете преследовать? Как вообще можно преследовать? Вот почему меня ни разу не поймали, пока я развлекался тем, что травил голубей. Такова моя теория такой вид следа…

Так текли мои мысли, пока я мешал порошки под яркой лампой в маленькой желтой кухне с плотно задернутыми шторами, под звуки храпа, доносившиеся из спальни.

Наконец, работа была закончена. Результат помещался в пробирке. Я поднес ее к свету: жидкость была кристально чистой. Я улыбнулся и стряхнул радостно дрожавшую слезу. Я понял, что верно выполнил все указания старой книги, не допустив ни одной погрешности.

«…одно, всего лишь одно отклонение от нашего рецепта, и эликсир будет непоправимо испорчен. Конечный продукт должен быть чист, как свежая дождевая вода…»

Мои руки не дрожали, хотя мое бедное сердце ликовало: я получил это. Я плотно закрыл пробкой полную чистой, как дождевая вода, жидкости пробирку и принялся убирать кухню. Уборка заняла пять минут, так как я — хе-хе опытный специалист в этом деле.

Я вытер руки насухо и подул на них. Человек, работающий на стеллажах публичной библиотеки, привыкает дуть на кончики пальцев.

После этого я еще раз прочел свой секретный лист: