Питер Джеймс - Мертвая хватка

Машину объяла тьма со всех сторон. Карли не сразу удивило, что навстречу не проехала ни одна машина, ни разу не вспыхнули встречные фары. Она взглянула на часы. В Нью-Йорке 21:25, в Англии 2:25. Слишком поздно звонить сержанту Брэнсону с отчетом. Лучше утром. После пересмотра плана вместе со следователем Лэниганом.

Карли зевнула и притихла, а вскоре увидела в лобовое окно красные мигалки и яркие хвостовые огни тормозивших и разворачивавшихся автомобилей. Лимузин тоже замедлил ход, остановился за шеренгой машин.

Водитель закончил очередную беседу по телефону и оглянулся.

— Похоже, впереди стряслось что-то.

Карли молча кивнула, услышала стук в окно, опустила стекло перед наклонившимся следователем.

— Пойдете со мной? Кажется, миссис Ревир попала в аварию. Дорога перекрыта.

— В аварию?.. Фернанда Ревир?..

— Угу, — мрачно буркнул Лэниган, открыв заднюю дверцу.

Накатил черный ужас. Карли с трудом вылезла, вечерний воздух вдруг стал гораздо холоднее, чем десятью минутами раньше. Она плотней запахнула макинтош, следуя за детективом мимо стоявших автомобилей к патрульной машине, развернутой попрек дороги, с вращающимся ярко-красным маяком на крыше. Дальше на асфальте расставлены красные конусы ограждения.

Авария. Фернанда обвинит ее. Все ее обвинят. Какофония сирен приблизилась. За патрульной машиной виден искореженный автомобиль, врезавшийся боком в нос белого грузовика. Карли остановилась. Это не простое столкновение. Дело серьезное. Трагичное и ужасное. Оглянулась на Лэнигана:

— Что с ней? Не слышали, она цела? Не пострадала?..

Сирены взвыли громче.

Следователь прошагал мимо конусов, не говоря ни слова. Карли поспешила за ним, чувствуя, как все внутренности сплетаются в тысячи тугих узлов. Она старалась не смотреть на столкнувшиеся машины и не могла отвести глаза, словно загипнотизированная.

Перед ними вырос полицейский, преградив дорогу. Молодой пухлый парень в очках и слишком большой фуражке, с виду лет восемнадцати, как бы родившийся в полицейской форме.

— Отойдите, пожалуйста.

Лэниган предъявил свой жетон.

— А, все в порядке, сэр. — Парень вопросительно взглянул на Карли.

— Со мной, — бросил детектив.

Полицейский махнул рукой, пропуская их, и растерянно повернулся к скрипнувшим тормозами «скорой» и пожарной машине.

Справа неуверенно топчется мужчина в комбинезоне, как бы не понимая, где он находится и что происходит. Явно в шоковом состоянии. Шагавший впереди Лэниган включил фонарик. Луч высветил жуткую картину, вроде тех, что висят в музее современного искусства.

Передние колеса грузовика сдвинулись при ударе на несколько футов, оказавшись почти за кабиной. Бок золотистого «порше» смят так, что капот и багажник вздыбились почти под прямым углом друг к другу. Столкнувшиеся автомобили напоминают грубое скульптурное изображение плужного снегоочистителя, порожденное больной фантазией художника.

Карли почуяла запах рвоты, а еще бензина и машинного масла с глубоко неприятным медным привкусом.

— Господи Исусе! — охнул Лэниган. — Ох, проклятье!.. — Шарахнулся назад, дернув за собой Карли, чтобы не увидела. Но опоздал.

В свете фонарика она разглядела ноги, обтянутые до колен бирюзовыми спортивными штанами и голые выше. Между ногами алые, черные, темно-красные и ярко-красные пятна. Дальше дюймов на восемнадцать тянется нечто вроде белого хребта гигантской рыбы.

Карли сообразила, что это позвоночник, инстинктивно вцепилась в американского детектива, желудок подкатил к горлу. Фернанда Ревир разорвана пополам.

Она отвернулась, отошла, шатаясь, на несколько ярдов, упала на колени и зашлась в рвоте, ничего не видя сквозь слезы.

После большой порции виски и двух бокалов пино-нуар в баре отеля Карли чуть успокоилась, хоть из шока не вышла. Следователь Лэниган выпил маленькую банку пива. С виду он кажется вполне спокойным, будто постоянно видит такие аварии и успел выработать иммунитет. Впрочем, судя по всему, ему свойственна чуткость. Да и кто может вообще привыкнуть к такому кошмару?..

Несмотря на грубость и злобу Фернанды Ревир, Карли захлестывает нестерпимая горечь. Лэниган посоветовал не особенно переживать — у этой женщины руки в крови, она принадлежит к жестокой семье, глубоко погрязшей в насилии. Но разве об этом сейчас думаешь? Фернанда человек, несмотря ни на что. Мать, горячо любившая сына. Никто не заслужил такого конца.