Бернар Миньер - Гребаная история

Украдкой я бросил взгляд на Хантера и Блэйна, стоявших на террасе. Если они сейчас исчезнут, это будет означать, что мы никогда не выйдем отсюда живыми.

— Даррелл, иди сделай копию с этой флешки и дай ее малышу, — приказал Старик. — Затем отведите их за озеро, ты с Хантером, и… сделайте так, чтобы им никогда, никогда не захотелось вернуться, понятно?

Даррелл кивнул с понимающим видом: очевидно, выражение « за озеро » оказалось как нельзя более точным. Чарли, Шейн, Джонни и я обменялись взглядами.

— Но без глупостей, ясно? — добавил Старик.

Затем он повернулся к Шейну:

— Ну а вот ты уже приходил… — Слегка наклонился вперед в своем кресле. — Значит, ты отвечаешь за то, что привел их сюда без нашего разрешения. Ты сейчас останешься со мной… Мы поговорим вдвоем, ожидая их возвращения… Ты же понимаешь, что не можешь творить невесть что и это заслуживает наказания. Понимаешь, малыш?

Уверен, никогда раньше я не видел Шейна таким бледным, таким растерянным.

— Да, мистер, — произнес он, и мне вдруг стало страшно за него.

Ноа опустил монеты в два газетных автомата перед баром «Чистая вода, мороженое, рыба» на парковке у паромной пристани в Ист-Харбор, затем вернулся к своей «Краун Виктории» цвета серый металлик, неся в руке «Сиэтл таймс» и «Айленд саундер».

Соленый ветер поднимал его седые волосы, так же как и полы черного пальто, и, словно пальцы ребенка, хватался за его брюки, тоже черные. Ноа снова уселся за руль и поставил стаканчик кофе в подставку, глядя на учеников, выходящих из школьного автобуса, на их сумки через плечо, на все это непослушное крикливое стадо, направляющееся к пешеходному мостику. Как и каждое утро. Эти слишком молоды… Еще здесь был, как и каждое утро, тип в желтом жилете, который собирался регулировать движение: лицо пьянчуги, воспаленные глаза, кожа, усыпанная сеткой голубых капилляров на носу и скулах. Вряд ли таким цветом лица он обязан свежему воздуху.

Ноа переключился на других завсегдатаев: крупную женщину с длинными седыми волосами и лошадиными чертами лица, толстого типа в костюме, судя по виду, банковского служащего, бородача в рубашке дровосека с бейсболкой «Оркас-Айленд», пару лет тридцати, которая уже третье утро подряд спорит в машине, — женщина кричит на мужчину, тот вжимает голову в плечи, стискивает зубы и хмурит брови. Есть и другие.

А еще эта группа подростков. Они прибыли на паром на старом пикапе «Джи-эм-си» и старом «Форде»: две очень хорошенькие девушки — одна русая, другая брюнетка, и трое парней — рыжий, толстячок, скорее всего штатный шутник, и еще один… худой и более мрачный… Рыжий вышел со светленькой, мрачный — с миленькой брюнеткой. За исключением этого, они, судя по всему, прекрасно ладят между собой. По-видимому, уже очень давно знакомы. Это чувствовалось по их простой и естественной манере общения. Там были и другие подростки, которые ждали парома, однако Ноа сам не мог бы сказать почему, но его внимание постоянно возвращалось к ним. Потому что они излучали особую ауру, будто владели неким общим секретом. Потому что они — это было сразу видно — едины, словно пальцы одной руки. А еще по другой причине.

На борту парома Ноа подключился к вай-фаю, а затем просмотрел новости нескольких групп на «Фейсбуке», созданных подростками Ист-Харбор и Гласс-Айленд.

Слово за слово, он смог определить четверых из пяти подростков той компании: Чарли Сколник, Джонни Делмор, Кайла Макманус, Наоми Сандерс. Четверо без одного … Третий парнишка — сумрачный — казалось, вообще не существовал в электронном пространстве: ни профиля на «Фейсбуке» под его именем, ни блога, ни аккаунта в «Твиттере», ни принадлежности к разным клубам острова, и он также не фигурирует на школьных фото…

Какой шестнадцатилетний подросток станет так делать? Какой шестнадцатилетний подросток настолько невидим в Сети?

Если только ему не приказали таким быть…

В следующий раз Ноа подошел к пьянчуге в желтом жилете. Предложил ему сигарету.

— Какая погода! Не жарко, верно?

Желтый жилет похлопал одной рукой о другую.

— Вы ведь не здешний, а?

— Верно. Я ищу какой-нибудь бизнес, который продается в этих краях, — ответил Ноа. — На самом деле недавно я продал свой бар в Сиэтле. Дело шло без сучка и задоринки, но слишком много работы, и расписание просто невыносимое… Мне бы очень хотелось открыть его здесь: приятное заведение с интерьером, отделанным деревом и медью, чудесной музыкой, и особенно с хорошим пивом и славным скотчем, понимаете?