Бернар Миньер - Гребаная история

Надо ли говорить о том, как мне этого хотелось! Она крепко меня обнимает, я вижу ее влажные от слез глаза, да и сам тоже готов расплакаться. Она смотрит мне вслед, и я вижу ее в зеркало заднего вида стоящей на пороге дома. Я начинаю в это верить, нахожу ее прекрасной, такой красивой, такой стильной — и это моя мать, боже ты мой! Возвращаясь, я чувствую себя таким гордым и счастливым, что ты представить себе не можешь. Я включаю музыку на полную громкость и всю дорогу распеваю во все горло. Двадцать восемь часов пути туда и обратно, да еще ночь в жалком мотеле, ради сорока минут разговора… Я не думал о том, что все могло пойти по-другому, что она даже не предложила переночевать у нее или хотя бы отдохнуть перед обратной дорогой. Нет, я сказал себе, что оно того стоило: мы будем переписываться, будем видеться… У меня превосходные родители, необыкновенная мама, подружка на факультете, и вообще я самый счастливый из парней…

Крюгер прервался, чтобы выпить бутылку минералки, но я догадался, что это лишь для того, чтобы успокоиться. Я спросил себя, чего ради я сюда притащился, — слушать откровения, вместо того чтобы было наоборот? Я чувствовал себя все более и более неуютно.

— Я ей написал… Длинное письмо. Прежде чем послать, переписал его по меньшей мере шесть раз. Я тщательно выбирал каждое слово. Очень красивое письмо. В конце концов, может быть, письмо не было таким уж красивым, но тогда я был очень доволен собой. В течение нескольких недель, которые за этим последовали, каждое утро я открывал ящик для писем, ощущая, как колет в сердце. Через месяц, так и не получив ответа, я решил, что письмо, возможно, пропало по дороге. Я написал второе. Не такое красивое, но все же очаровательное. Ответа я так и не дождался. Затем я позвонил ей. Один раз, два, три… И вот я собрался проделать этот путь во второй раз. Но съездить в Кармел — это не то же самое, что зайти в соседнюю дверь. И вот я отказался от этой затеи. Она так и не перезвонила мне и не написала в ответ. Это разбило мне сердце. Мне понадобились годы, чтобы исцелиться…

Я спрашивал себя, почему он мне все это рассказывает против моей воли, и чувствовал себя смущенным его историей. Это была красивая история, грустная, но красивая. Мне тоже было грустно за него, так как я чувствовал, что даже спустя столько лет он не выздоровел.

— Я знаю, что такое быть приемным ребенком, Генри. Это не так уж легко, остальным не под силу это понять.

Я грустно кивнул.

— Генри, мы должны взять у тебя пробу ДНК…

Я выпрямился и посмотрел на Крюгера.

— Что? Для чего?

Он нахмурился, сжал губы.

— Как я и говорил тебе, есть кое-какие новости.

Его глаза напоминали два шара ртути.

— Наоми была беременна.

Я открыл рот, будто рыба, вытащенная из воды. Примерно секунду я сомневался, правильно ли услышал его слова. Он следил за малейшей из моих реакций.

— Ты не знал?

Я покачал головой. Недоверчиво. Мне казалось, что здесь нечем дышать. К лицу прилило что-то горячее, будто поток теплого воздуха из вентиляционного отверстия на тротуаре.

— Это обнаружили сегодня, во время… вскрытия , — добавил шеф.

Я почувствовал, что мне сейчас станет плохо. Комната принялась вращаться… Я услышал, как Крюгер орет:

— Ларри!

Дверь открылась.

— Пожалуйста, принеси воды для Генри. Пошевеливайся!

Время каким-то странным образом сократилось. Не прошло и секунды, как я выпил стакан виды, который мне протянули, затем здесь оказался какой-то тип в хирургической маске, скрывающей нижнюю часть лица, держащий в обтянутой перчаткой руке нечто вроде длинного ватного тампона. Он сказал мне открыть рот. Крис Платт тоже был здесь, он стоял, прислонившись к стене и скрестив руки. Я отметил, что не знаю, когда он вошел.

Тип с ватным тампоном скрылся. Я снова закрыл рот.

— Она… она была изнасилована? — наконец нашел я силы произнести.

— Нет.

— Вы… Вы в этом уверены?

— Да.

Беременна… В голове у меня все кипело. Они с Платтом безмолвно обменялись одним из тех своих взглядов, которые меня в прошлый раз так вывели из себя. Затем Крюгер вернулся к своим обязанностям.

— Ты уверен, что она тебе этого не говорила?

— Э… что?

— Она тебе этого не говорила?

Больше всего на свете мне хотелось убежать, заткнуть уши.

— Так я же вам уже это сказал!

— Ладно… хорошо. — Крюгер кивнул. — Ты не спрашиваешь меня, восстановили ли ее расписание?

— Что?

— Ее распорядок дня… Ты же в последний раз видел ее на борту парома?