Бернар Миньер - Гребаная история

Бернд Крюгер опустил штору — без сомнения, чтобы не дать журналистам возможности сделать мою фотографию. Их тут было множество — расположившихся лагерем перед этими зданиями, устроивших засаду с видеокамерой.

— Извини, что заставил ждать, — сказал он, открывая дверь.

Крюгер пересек кабинет и уселся. Откинулся на спинку своего кресла. Он был один.

— Как ты выдерживаешь все это? Плохо, я полагаю… Я огорчен из-за журналистов. Мы здесь действительно не привыкли к таким вещам…

Я бросил на него настойчивый взгляд:

— Вы мне сказали, есть что-то новое?

Ответив мне точно таким же взглядом, Крюгер покачал головой:

— На этом этапе нам нельзя фокусироваться на чем-то одном… Приходится оставлять открытыми все вопросы. Но знаешь, Генри, убийства не так таинственны, как в основном показывают в телесериалах. Очень часто мотив легко находится: ревность, гнев, корыстные соображения… Перед тем как обосноваться здесь, я работал инспектором в округе Кинг. По большей части причиной убийства были или сведения счетов, связанных с наркобизнесом, или вопросы территории, или виновным оказывался кто-то из близких — муж, любовник… Либо член семьи…

Его телефон зазвонил. Шеф ответил:

— Да… нет… да.

Затем разъединил вызов.

— Как вы там с твоими двумя мамами?

— Что?

— У вас там все хорошо? Ты знаешь, что случилось с твоими родителями?

— Я же говорил, они погибли в автокатастрофе.

— А не случалось так, чтобы тебе хотелось побольше о них разузнать?

Я сделал отрицательный жест, но это была ложь.

— Мне было два года, — сказал я. — Может быть, три… У меня не сохранилось о них никаких воспоминаний.

— Сейчас я расскажу тебе историю, Генри: я тоже приемный ребенок . — Он наклонился вперед. — Будучи в твоем возрасте, я вбил себе в голову, что должен отыскать свою маму. Это стало навязчивой идеей. А ведь у меня была замечательная семья, мои приемные родители были превосходными людьми и никогда не делали различия между мной и моими братьями и сестрами. Может быть, они даже больше окружали меня заботой, видишь ли, и были ко мне чуть снисходительнее, чем к ним…

Я смотрел на Крюгера — на его бороду и рубленые черты лица, пытаясь представить его подростком. У меня это не получилось.

— Затем я поступил на факультет, и, как я тебе уже говорил, это стало навязчивой идеей. Все время только об этом и думал. Я пытался представить ее себе — место, где она находится, живя своей другой жизнью, ее жизнь в моем представлении : есть ли у нее дети, часто ли она думает обо мне, сохранила ли мою фотографию…

Еще раз я попытался представить себе эту сцену, но перед моим мысленным взором был не Бернд Крюгер, а я сам.

— Короче говоря, в конце концов я начал разыскивать ее. Я напал на след. Должен признаться, что в своей второй жизни она преуспела: вышла замуж за богатого типа, который работал в киноиндустрии; у них была роскошная вилла ниже Пойнт-Лобос, просто невероятное место с видом на Тихий океан. И вот наконец одним прекрасным утром я прибываю к ним туда. Я рассчитывал, что будут слезы, извинения, сожаления и все такое. Тысяча четыреста километров, четырнадцать часов дороги, сам посуди — у меня было время придумать себе эту сказку… Вместо этого она пригласила меня присесть, мне подали кофе в шикарной гостиной шикарного дома, и она спросила меня:

— Чего ты хочешь? Денег?

Я сказал:

— Нет, мама . Я хочу не денег, я хочу всего лишь увидеть тебя, познакомиться, и это всё.

Что-то в таком духе. Я — испуганный, должно быть, белый как полотно, а вот она смотрит на меня без малейших эмоций. При этом она великолепная, шикарная, стильная в своем красивом костюме, а я всего лишь бедный студент без гроша в кармане, с длинными волосами и в изношенных кедах. Затем она наконец смягчается… Начинает расспрашивать меня о моей жизни, о приемных родителях, есть ли у меня подружка, чем я хочу заняться в жизни… Я рассказываю ей все — по крайней мере, все, что может прийти в голову, то есть ничего особенного. Она изображает интерес, кивает, смеется моим шуткам; короче говоря, я на седьмом небе. Это длится, может быть, минут сорок… В конце концов она смотрит на часы и говорит:

— Ах, черт! Мне очень жаль, Бернд, у меня важная встреча.

Судя по виду, ей действительно было очень жаль прерывать такую сцену. Она встает, протягивает мне карточку со своим адресом и телефонным номером сверху; в те времена мейлов еще не было.

— Ты мне только напиши, — говорит она, провожая меня. — Я тебе отвечу, обещаю. И мы можем попробовать встречаться время от времени, если ты хочешь.