Лесли Форбс - Лед Бомбея

Как-то вскоре после того, как Кришна отправился в один из своих полетов, я подслушала разговор нашего садовника с приятелем. Это было в тот недолгий период, когда я понимала язык малайяли. К тому времени, когда шесть лет спустя я вернулась туда снова, я уже полностью потеряла все свои прежние детские знания так же, как теряют молочные зубы. В памяти сохранилось всего несколько слов и фраз.

– Опять полетел этот трахалыцик облаков, – сказал наш садовник.

– Как ты думаешь, на этот раз он способен к оплодотворению? – спросил его приятель.

– О да, – ответил садовник, постучав пальцем по носу, – старина Кришна нюхом чует набрякшие облака, словно созревшие плоды манго. Но, конечно, доля риска всегда есть.

Риск заключался в возможности спутать темные дождевые облака с опасным грозовым фронтом. Одна подобная ошибка – и самолет могло засосать в спираль из грозовых облаков с очень низким давлением внутри. За несколько секунд он пролетел бы тысячи футов, вышел бы в верхние слои, где воздух представляет собой вздыбившийся мальстрем из кристаллов льда, заряженных статическим электричеством.

– Все равно что трахать разъяренного быка, – заметил садовник.

Генри Пиддингтон предлагал три способа управления кораблем в случае приближения тропического циклона. Первый состоял в обычном бегстве от него, стремлении избежать любых столкновений. Второй – в лавировании вокруг опасного центра. Третий представлял собой странное и необычное решение для мореплавателей того времени: воспользоваться бурей, чтобы увеличить собственную скорость. Совет состоял всего из нескольких слов: изучите бурю, правильно истолкуйте все ее характеристики, а затем, воспользовавшись прозрачными карточками, прилагавшимися к книге Паддингтона, начертите ее курс и, «если позволяют обстоятельства, плывите этим курсом».

Плыть на гребне бури, как в серфинге, – вот верх искусства. Моя главная трудность заключалась в том, что я потеряла прозрачные карточки, предоставлявшиеся Пиддингтоном.

После третьей банки пива многое прояснилось. Я вдруг поняла, что постичь внутреннюю структуру жизни другого человека возможно, только проследив его движение по одному и тому же лабиринту. Когда человек, за которым вы следите, раз пятьдесят попытается запутать след, на пятьдесят первый у него неизбежно появится соблазн сократить путь.

В этом было некоторое сходство с отсутствием у моей матери какого-либо интереса к книгам о путешествиях. Они скучны, заявляла она, потому что с самого начала понятно: по какой бы опасной тропе ни отправился рассказчик, он успешно доберется до цели и напишет еще и следующую такую же книгу.

– А если автор и герой – разные люди? – спрашивала я. – Если автор намеренно стремится запутать читателя, что тогда?

Я выключила телевизор, оставила телефон сестры у портье на случай, если Рэму потребуется мне срочно что-то передать, и отправилась с визитом в грот Просперо.

Когда Миранда выходила замуж за Проспера, он жил в большом старом доме на Малабарском холме. Совсем недавно тот дом снесли, и они переехали в фешенебельную квартиру на верхнем этаже нового жилого строения, возведенного на том же месте.

Проспер не пытался под маской притворной радости скрыть свое бросавшееся в глаза раздражение от моего неожиданного визита в его гнездышко.

– Роз, вам следовало бы предварительно позвонить. Ваша сестра снова в больнице. Немного повысилось давление, но она пробудет там до утра. И сегодня посетителей уже не пускают.

– А вы не хотите пригласить меня войти?

– В данный момент это не совсем удобно.

– Ерунда, Проспер! – послышался мужской голос за его спиной. – Мы уже закончили все дела.

Мой свояк с явной неохотой сделал шаг назад, и я заметила, как он элегантно вписался в дворцовое одеяние эпохи Великих Моголов, висевшее за стеклом, вделанным в стену, штукатурка на которой была отполирована до такой степени, что начала напоминать великолепно выделанную кожу. Я подумала, сколько же сотен искусных пальцев и сколько сотен часов работы потребовалось для достижения такого эффекта. Освещение было недостаточно ярким, чтобы прочесть мелкий шрифт в конце контракта, но вполне достаточным, чтобы понять – каждая деталь в квартире сочетает в себе высочайшие проявления современных требований к хорошему вкусу с богатством, древность и респектабельное происхождение которого никто и никогда не осмелится подвергнуть ни малейшему сомнению. И словно для того, чтобы еще больше усилить это мое сравнение, в распахнутую дверь из передней в гостиную виднелся открытый чемоданчик со старинными золотыми монетами.