Стив Берри - Измена по-венециански

— Этот остров умер, — пробормотала Кассиопея.

На смотровой площадке, кроме них, никого не было. Они стояли в ленивой тишине, нарушаемой лишь шарканьем ног да голосами других туристов, поднимавшихся наверх.

— И Эли тоже, — произнес Малоун.

— Мне его очень не хватает. — Она прикусила губу.

Малоун подумал: не является ли ее откровенность свидетельством того, что она стала ему больше доверять?

— С этим ты ничего не можешь поделать.

— Я думаю иначе.

Малоуну не понравилось то, как прозвучали эти слова.

— Что у тебя на уме?

Она не ответила, а он не настаивал на ответе. Они вместе смотрели на крыши церквей. На короткой тропинке, ведущей от поселка к пьяцетте, стояло несколько лотков, с которых местные жители торговали кружевами, изделиями из стекла и сувенирами. К церквям направлялась еще одна группа туристов, среди которых Малоун заметил знакомое лицо.

Виктор.

— Я тоже вижу его, — произнесла Кассиопея. — Тип, который идет рядом с ним, — тот самый, что проколол шины.

Двое мужчин направились прямиком к музею.

— Нужно спускаться, — сказал Малоун. — Им, возможно, тоже захочется посмотреть на остров с этой верхотуры. Не забывай, они считают, что мы умерли.

— Как и все здесь.

Венеция

15.20

Стефани выпрыгнула из водного такси и двинулась по лабиринту узких улочек с плотно примыкающими друг к другу кварталами. Она предварительно выяснила у таксиста, как пройти к отелю, в котором ее ждал номер, и послушно следовала его указаниям, но сориентироваться в Венеции — задача не из легких. Сейчас она находилась в самом сердце Дорсадуро — одного из шести исторических районов Венеции, тихом, живописном месте, издавна ассоциировавшемся с благополучием, и шла по его оживленным, напоминающим аллеи улицам, пестрящим магазинами.

Впереди Стефани увидела виллу. Строго симметричная, со стенами из красного кирпича, увитыми виноградом и отделанными мрамором, она создавала ощущение былого величия. Войдя в кованые железные ворота, Стефани постучала в дверь. Ей открыла одетая в форму прислуги пожилая женщина с веселым лицом.

— Я пришла, чтобы повидаться с господином Винченти, — проговорила Стефани. — Скажите, что я хотела бы передать ему привет от Дэнни Дэниелса.

Женщина окинула ее любопытным взглядом, и Стефани подумала: говорит ли ей хоть что-то имя президента Соединенных Штатов? На всякий случай она протянула женщине свернутый вчетверо лист бумаги.

— Передайте ему вот это.

Женщина, поколебавшись, все же взяла записку и закрыла дверь.

Стефани осталась ждать на пороге.

Через две минуты дверь снова открылась, и ей предложили войти.

— Впечатляющие рекомендации, — проговорил Винченти.

Они сидели в прямоугольной гостиной с позолоченным потолком. Элегантность комнаты подчеркивала лакированная мебель, возраст которой явно исчислялся не одним столетием. В воздухе стоял не очень приятный запах. Пахло кошками и лимонной полиролью. Хозяин дома держал в руках привезенную Стефани записку.

— Мне пишет сам президент Соединенных Штатов Америки!

Он буквально светился от осознания собственной значимости.

— Вы интересный человек, мистер Винченти. Родились в сельской местности штата Нью-Йорк, являетесь американским гражданином, зовут вас Август Ротман. — Она недоуменно покачала головой. — А теперь стали Энрико Винченти. Вы сменили имя. Почему, если не секрет?

Мужчина пожал плечами.

— Так лучше для моего имиджа. В имени Энрико заложен глубокий смысл. Я назвался так в честь Энрико Дандоло, тридцать девятого дожа Венеции, жившего в конце двенадцатого века. Он возглавил четвертый Крестовый поход, в ходе которого пал Константинополь и рухнула Византийская империя. Выдающаяся, легендарная личность. Фамилию Винченти я позаимствовал у другого известного венецианца, монаха-бенедиктинца и аристократа. После того как вся его семья погибла в Эгейском море, он подал церковным властям прошение освободить его от монашеских обязательств. После этого он женился, и родившиеся у него дети дали жизнь пяти новым ветвям рода Винченти. Изобретательный человек. Я восхищаюсь его гибкостью.

— Итак, вы теперь Энрико Винченти. Венецианский аристократ.

— Великолепно звучит, не правда ли?

— Хотите, чтобы я продолжила рассказывать о том, что мне известно?

Он кивнул в знак согласия.

— Вам шестьдесят лет. В университете Северной Каролины вы получили степень бакалавра биологии, в университете Дюка — степень магистра, в университете Восточной Англии — степень доктора в области вирусологии. Работали в институте Джонса Иннеса в Великобритании. Там вас завербовали работать на пакистанскую фармацевтическую фирму, имевшую тесные связи с правительством Ирака. Вы стали работать на Ирак в рамках их программы по созданию биологического оружия, начало которой было положено сразу же после прихода к власти Саддама Хусейна в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Работы велись в Центре технологических исследований в Салман-Парке, расположенном к северу от Багдада. Иран подписал Конвенцию тысяча девятьсот семьдесят второго года о запрещении биологического оружия, но Саддам ее так и не ратифицировал. Вы трудились на этом поприще до тысяча девятьсот девяностого года, когда началась первая война в Заливе. Иракцы закрыли программу, а вы, спасая свою задницу, навострили оттуда лыжи.