Марк Альперт - Последняя теория Эйнштейна

— Ну, возможно. Но что это меняет?

Моника взяла листок у него из рук, положила на стол, потом нашла карандаш и разделила линиями блоки по две цифры.

40/26/36/79/56/44/7800

— Если соединить цифры таким образом, последовательность выглядит еще менее случайной, — сказала она. — Забудем пока о четырехзначном числе в конце и посмотрим на двузначные. Пять из шести между двадцатью пятью и шестьюдесятью. И только семьдесят девять выпадает из диапазона. Довольно тесная группировка.

Дэвид смотрел на числа — ему они казались все такими же случайными.

— Не знаю. Похоже, ты создаешь закономерность с помощью произвольного подбора.

— Я знаю что делаю, Дэвид, — нахмурилась она. — Я много времени рассматривала координаты точек, полученных с экспериментов с элементарными частицами, и уж как-нибудь могу узнать закономерность, когда вижу ее. Почему-то эти числа лежат в довольно узкой полосе.

Он снова воззрился на последовательность, стараясь взглянуть на нее глазами Моники. О'кей, подумал он, числа все сгрудились ниже шестидесяти. Но разве это не могло произойти случайно? С точки зрения Дэвида, числа были не менее случайны, чем выигрышные номера нью-йоркской лотереи, в которую он иногда поигрывал вопреки совершенно неблагоприятным шансам. Выпадающие номера тоже кучкуются ниже шестидесяти, но это лишь потому, что самый большой номер там — пятьдесят девять…

И тут ему стало все ясно как день.

— Минуты и секунды! — сказал он.

Моника будто не слышала — стояла над кухонным столом, разглядывая цифры.

— Перед тобой минуты и секунды, — повторил он чуть громче. — Вот почему все числа меньше шестидесяти.

Она подняла на него глаза:

— Это как? Ты хочешь сказать, что это какие-то показания времени?

— Нет, это координаты в пространстве. — Дэвид еще раз посмотрел на цифры, и их смысл раскрылся, как цветок с совершенно правильно расположенными шестью лепестками. — Географические координаты, широта и долгота. Первое двузначное число — угловые градусы, второе — минуты, а третье — секунды.

Моника секунду смотрела на него, потом опять повернулась к числам. Ее лицо расплылось в улыбке — одной из прекраснейших, которые только Дэвиду доводилось видеть.

— Отлично, доктор Свифт. Стоит попробовать. — Она подошла к лэптопу и стала что-то набирать. — Я вобью эти координаты в «Гугл ерз». Сейчас посмотрим, что там такое. — Она нашла программу и стала вводить координаты. — Берем сорок градусов северной широты, а не южной, иначе попадем в Тихий океан. А долготу я считаю семьдесят девять градусов западной, а не восточной.

Дэвид встал рядом с ней, чтобы тоже видеть экран. Первым изображением оказалось зернистое фото со спутника. Наверху расположился большой дом в виде буквы «Н», а внизу — ряд домов поменьше в виде букв «L» и знаков плюс. Здания были слишком велики для жилых домов, но недостаточно высоки для офисных башен. Они не были расположены сеткой улиц или выстроены вдоль шоссе — почти все они стояли по периферии прямоугольного двора, исчерченного пешеходными дорожками. Кампус, подумал Дэвид. Кампус какого-нибудь колледжа.

— Это где?

— Погоди, сейчас карту улиц посмотрю. — Моника щелкнула значок, и на домах и улицах появились надписи. — Это в Питтсбурге. Координаты показывают на вот это здание. — Она прищурилась, читая надпись: — Адрес — 5000, Форбс-авеню. Холл Ньюэлла — Саймона.

Название Дэвид узнал — он был когда-то в этом здании.

— Это в Карнеги-Меллон. Институт робототехники. Там, где работает Амил Гупта.

Моника ввела еще несколько символов и вышла на сайт института, потом щелкнула страницу со списком преподавательского состава.

— Посмотри телефонные номера, — сказала она, оглянувшись на Дэвида через плечо. — У всех четырехзначный добавочный, начинающийся с семидесяти восьми.

— А какой добавочный у Гупты?

— Личный номер — 7832. Но ведь он же директор института?

— Да, последние десять лет.

— Тогда смотри сюда. Добавочный кабинета директора — 7800. — Она просияла торжествующе. — А это последние четыре цифры в последовательности Кляйнмана.

Успех так окрылил ее, что она взметнула кулак в воздух. Но Дэвид продолжал вглядываться в список на экране.

— Что-то тут не то, — сказал он. — Не может это быть расшифровкой.

— С чего ты взял? Выглядит вполне осмысленно. Если Эйнштейн действительно нашел единую теорию, он наверняка сказал об этом Гупте. И Кляйнман тебе велел ехать к нему, чтобы обезопасить теорию. Это же очевидно!