Шэрон Болтон - Последняя жертва

Я вошла через главный вход. На террасе сидели несколько пациентов, они любовались лошадьми и наслаждались солнечным утром.

Я толкнула массивные двустворчатые двери и вошла.

«…Это всего лишь шрам».

Женщина за стойкой администратора подняла на меня глаза и улыбнулась.

«Уверен, что я не единственный в мире мужчина, который считает тебя красавицей».

Сосредоточься!

Через пять минут сиделка вела меня по современному зданию, залитому солнечным светом. Большая часть окон была открыта. Я чувствовала аромат свежего кофе и недавно скошенной травы.

— Красивое место, — признала я, когда мы свернули за угол и пошли по короткому коридору.

— Спасибо, — ответила моя проводница. — Мы открылись всего полгода назад. Уолтер — один из наших первых подопечных.

— В своем сообщении вы намекнули, что он очень болен. Она остановилась у выкрашенной в белый цвет двери и взялась за ручку.

— Боюсь, так оно и есть. Он поступил сюда, когда только-только оправился от осложненной пневмонии. Честно признаться, мы не ожидали, что он здесь надолго задержится. Вы же не родственница, верно? Он сказал, что родственников у него нет.

Я покачала головой.

— Просто друг, — ответила я. — Мы живем в одном поселке.

— Что ж, ему только на пользу пойдет, если наконец его кто-нибудь навестит. За полгода вы первая.

В ее голосе слышалось осуждение, но любые слова оправдания могли привести к долгому спору. Теперь, когда дело осталось за малым, я почувствовала, что очень нервничаю, стоя перед дверью в его палату.

— Ваши пациенты когда-нибудь покидают приют? — спросила я, не совсем понимая, как верно сформулировать вопрос. — Навестить родных, друзей. Просто соседи говорили, что видели Уолтера в поселке.

Сиделка энергично помотала головой.

— Это абсолютно невозможно! С тех пор как Уолтер попал сюда, он не ходит. Без посторонней помощи он даже встать не может. Хотя он находится в здравом уме и твердой памяти, так что вы сможете с ним поговорить. Прямо сейчас. Уолтер, доброе утро! К вам молодая леди.

Это был он. Мой старый друг. Мой призрак. Мой главный подозреваемый в ужасных преступлениях, совершенных в моем доме. Ох, Уолтер, если бы я знала!..

Его бледно-голубые глаза следили за мной, пока я шла к кровати. Он совсем не изменился. Простое добродушное лицо с крупноватыми носом и подбородком, тонкие пряди седых волос на макушке и возле ушей. Тот же Уолтер, но он стал чуть меньше, вероятно из-за того, что похудел и ослаб. Казалось, что с каждой минутой из него утекают жизненные силы.

— Привет, — выдавила я, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, как начинает сводить скулы. — Вы меня помните?

Я услышала звук закрывающейся двери и поняла, что мы с Уолтером остались наедине. Он шевелил губами. Пытался что-то сказать, но безуспешно. Я догадалась, что у него сели голосовые связки. Я нагнулась пониже, чуть ли не распласталась на кровати.

— Наверное, кролик, которого вы подлечили, уже слопал мой салат, — прохрипел он.

Возглас, слетевший с моих губ, был наполовину смешком, наполовину всхлипом. Я села на стул у кровати Уолтера и взяла старика за руку. Помню, когда-то это была большая крепкая рука настоящего садовника. Она и сейчас была большой, но очень слабой.

— Я вчера ночью была в вашем саду, — призналась я. — Выглядит он замечательно. Много роз. Их аромат чувствуешь, едва свернув в переулок. Особенно пахнут желтые, которые растут у ворот.

Я еще несколько минут продолжала в том же духе, чувствуя, что для Уолтера новости о его драгоценном саде важнее всего. На его губах появилось подобие улыбки, он несколько раз кивнул. Когда иссякли темы о саде, я извинилась, что не смогла проведать его раньше.

— Я не имела ни малейшего понятия, где вы, — сообщила я, понимая, что не смогу сказать ему, что его жена распространила слух о его преждевременной кончине. — Похоже, об этом никто не знает. Уверена, в поселке найдутся люди, которые с удовольствием бы вас навестили, если бы знали, что вы здесь.

— Знаете, Эделина умерла, — сказал он. Интересно, а ему известно, что она наболтала о нем? — В ноябре.

— Я знаю, примите мои соболезнования.

Я постаралась забыть, как я сердилась на Эделину из-за ее поступка, попыталась вспомнить, что именно она мне сказала. Употребила ли слово «умер»? Или просто это мы ее превратно поняли?

— Я была на ее могиле несколько дней назад, — сообщила я, ощутив внезапное раскаяние из-за того, что, возможно, заблуждалась насчет Эделины. — Хотите, я положу на ее могилу цветы от вас? Помнится, она рассказывала, что в ее свадебном букете были розы из вашего сада. Ей бы понравились розы, верно? Или я могу купить цветы в магазине, как скажете…