Александр Проханов - Виртуоз

Профессор боролся с недугом, из последних сил удерживаясь на стуле. Иногда он хватал свою бороду, будто черпал из нее целящую силу. Он был похож на мученика, стоящего у рва, или на столпника, торчащего из своего аскетического гнезда. Алексей, не понимая его рассуждений, сочувствовал ему всей душой.

— Династия Романовых — это тоже, по-вашему, тайна? — запальчиво воскликнул розовощекий монархист с буйными молодыми вихрами, словно повторявшими завихрения его юношеских переживаний и мыслей. — По-моему, с происхождением Романовых все достаточно ясно.

Следовало ожидать гневного всплеска профессора на этот неучтивый возглас. Но болезненное лицо схимника посветлело, и глаза излили на юношу свет отцовской любви и нежности.

— С Романовыми, дорогой Арсений, все гораздо сложнее, нежели это изложено в хрестоматиях. Династия Романовых, мой молодой друг, происходит от прусско-литовских царей — жрецов. По отношению к Рюриковичам они выступали в качестве второго, вспомогательного дома, который в чрезвычайных обстоятельствах должен был заменить первый дом. Не случайно братом Андрея Кобылы, Рюриковича, был предок Романовых Федор Кошка. Слово «кошка» происходит от «кош», что означает корзина или чаша. Сакральная чаша с царской кровью, которая в Западной Европе имеет аналог в виде чаши святого Грааля. «Кощей» — тот, кто ведет запасную лошадь царя. Таким образом, дом Романовых существовал, как второй, запасной дом на случай трагедии. Так и вышло. Московская династия Рюриковичей погибла, пришел запасной род Романовых, выбранный земским собором 1613 года.

Все эти специальные знания профессор излил на голову пылкого юноши, как изливают елей на любимое чадо. Юноша был смущен, ухватил далеко не все, но продолжал вопрошать с дерзостью неофита.

— Но в чем же тогда трагическая участь Романовых, которая, если я вас правильно понял, привела к убийству царя в Ипатьевском доме?

Профессор тяжело вздохнул, и было слышно, как сипло прошумел воздух в его больных трахеях. Так гудит осенний ветер в печных дымоходах. Он устало закрыл веки, похожие на выпуклые и морщинистые грецкие орехи. Снова поднял, поражая лихорадочным блеском пророческих глаз.

— Видите ли, мой молодой друг, надо сказать, что присутствие жреческой крови у Романовых не послужило во благо роду. Подобные смешения всегда дурно заканчивались. Именно жреческое начало побудило Алексея Михайловича Романова вмешаться в дела веры, способствовало исправлению Никоном священных книг, что привело, в конце концов, к трагическому церковному Расколу. Не случайно Государь Николай Александрович в дневнике оставил загадочную надпись: «Наверное, нужна искупительная жертва. Ну что же, тогда этой жертвой буду я». В чем искупление? Думаю, в драме XVII века. Во время Раскола было уничтожено людей в два раза больше, чем во время коммунистических репрессий. Не случайно Соловецкий лагерь особого назначения находился на том же месте, что и Соловецкий монастырь. Иноки монастыря мученически погибли во время «Соловецкого сидения», зверски убитые царскими стрельцами. Тогда же погибли тысячи свитков и рукописей, открывавших тайну древнего славянства, божественную историю Древней Руси, Государь Николай Александрович взял на себя вину династии и церковных иерархов, повинных в уничтожении лучшей части русского народа. В уничтожении святой Руси.

Алексей жадно слушал, стараясь постичь новые, прежде неведомые истины, лежащие в основе гигантского творения, именуемого Государством Российским. Это творение представлялось ему храмом загадочной архитектуры, где было множество стен и опор, фундаментов и столпов, скрепляющих тяг и замковых камней. Этот храм продолжал строиться, и ни одна его часть не подвергалась разрушению, — то попадала в тень и почти скрывалась от глаз, то озарялась ослепительным светом. Храм гудел от тектонических сдвигов, менял объемы, в нем возвышались то одни купола, то другие. В конструкции храма была важна каждая частность, каждая фреска и изразец, каждый уступ в стене, на котором притаился голубь или поселилась выросшая из зернышка травинка. Он, Алексей, не был чужд этому сооружению. Чьей-то волей, чьей-то загадочной властью ему было уготовано место среди опор, куполов, перекрытий. Он не понимал своего места. Только чувствовал огромность стройки, сосредоточенность мастеров, потаенный замысел архитектора.

— Но все-таки, господин Космач, много теории и истории, но мало, что называется, практики, — сердито заметил суровый, офицерского вида, монархист с платиновыми усами и жестким бобриком. — Как вы видите восстановление монархии теперь, когда срезаны две эпохи и нет легитимного обоснования?