Тесс Герритсен - Смерть под ножом хирурга

Обозлившись на себя, она опустила глаза.

— Уверена, что у него есть собака. Даже вспоминаю, что видела фото на его столе.

— Он держит на столе фотографию собаки?

— Вообще-то это фото его жены. А та держит на руках коричневого терьера. Она очень красивая.

— Ты имеешь в виду жену, конечно.

— Да. У нее был инсульт несколько месяцев назад. Эвери так расстроился, когда ее пришлось поместить в частную клинику. До сих пор не может прийти в себя. И вряд ли ему это когда-нибудь удастся. И он все равно не способен сделать это.

— Сделать что?

— Убить собаку. Некоторые не способны и муху убить, и он из их числа.

— Зато другие способны убить человека.

Она взглянула на него:

— Все еще думаешь, что произошло убийство?

Он некоторое время не отвечал, и молчание напугало Кейт. Неужели единственный союзник бросит ее?

— Не знаю, что и думать. — Он вздохнул. — До сих пор я руководствовался инстинктом, а не фактами. Но это не годится для судебного разбирательства.

— Или слушания моего дела на заседании профессиональной комиссии.

— Тебя слушают во вторник?

— Да, но я до сих пор не имею представления, что им скажу.

— Ты не можешь отложить слушания? Я отменю свои завтрашние дела, мы могли бы поискать доказательства. Ведь до сих пор не выявлена связь между двумя убийствами. — Он откинулся на спинку стула и задумчиво продолжал: — Что, если полицейские идут по ложному следу? А Чарли — карта, вытащенная наугад?

— Они нашли его отпечатки, Дэвид. И я сама видела его на месте убийства.

— Но ты не видела, что он убивал.

— Нет. Но у кого еще был мотив?

— Давай подумаем. — Он взял солонку и поставил в центр стола. — Генри Танака, как нам известно, имел связь с женщиной. — Дэвид подвинул перечницу и поставил рядом с солонкой. — Возможно, с Энн Рихтер.

— Хорошо, но при чем тут Эллен?

— Вот вопрос на миллион долларов. — Он взял сахарницу. — Куда поставить Эллен?

— Любовный треугольник?

— Очень похоже. Мужчина способен иметь не одну любовницу. Их может быть целая дюжина. А у них, в свою очередь, бывают ревнивые любовники.

— Треугольники в треугольнике, не могу такого представить.

— Случается. И не только в клиниках.

— В юридических конторах тоже?

— Я не сказал, что у меня так было. Но я тоже человек, ничто человеческое мне не чуждо.

Кейт не могла сдержать улыбки.

Смешно. Когда мы впервые встретились, я не могла даже подумать, что тебе могут быть присущи человеческие черты. Ты был враг. Еще один проклятый адвокат.

— О! Адвокаты известные отбросы общества.

— Ты хорошо играл роль.

Дэвид поморщился:

— Большое спасибо.

— Но сейчас все изменилось, — поспешила она заверить, — я не думаю о тебе как о еще одном ловком адвокате. С тех пор как…

Она замолчала и опустила глаза.

— С тех пор как я тебя поцеловал, — закончил он тихо. Щеки у нее загорелись. Она резко встала и понесла стакан с остатками молока в раковину, чувствуя взгляд на своей спине.

— Все так усложнилось, — вздохнула она.

— Потому что я оказался обыкновенным человеком?

— Мы оба просто люди.

Их тянуло друг к другу, и отрицать это было глупо. Она тщательно вымыла стакан. Потом снова села за стол. Кажется, ее смущение доставляло ему удовольствие. В глазах Дэвида мелькали веселые искорки.

— Неприятно оказаться рабом биологических потребностей. Могу подтвердить.

Вот как! «Биологических потребностей». Бледное описание того гормонального шторма, который ее сотрясает. Она избегала его взгляда и упорно смотрела на солонку в центре стола.

Подумала о Танаке. Треугольник в треугольнике. Неужели все эти убийства совершены из безумной ревности?

— Ты прав, — она дотронулась до солонки, — человеческие слабости иногда чреваты различными проблемами, например усложняет жизнь или ведут к убийству.

— Мы заблуждаемся. — Он вдруг подвинул стакан, и теперь образовался квадрат. — Мы имеем дело не с треугольником. Это квадрат.

— Твои познания в геометрии вызывают уважение, — заметила она вежливо.

— Что, если у Танаки была еще одна любовница — Эллен О'Брайен?

— Но это опять старый добрый треугольник.

— Но мы кое-кого забыли. Очень важного участника. — Он многозначительно постучал по пустому стакану из-под молока. — Миссис Танака.

Она растерянно смотрела на расставленные на столе предметы.

— Боже мой. Миссис Танака!

— Вот именно.

— Ни разу не подумали о его жене.

— Настало время о ней подумать.