Джон Катценбах - Аналитик

— Это какой же малый? — спросил Рики. — Круглый такой и будто из теста вылепленный?

— Точно, — сказал мужчина и засмеялся. — Он самый.

Привет, Мерлин, подумал Рики.

— Номера телефона они не оставили?

— Нет. Просто сказали, что еще вернутся. Они вообще-то просили не говорить, что были тут. А в чем дело-то?

— Да так, деловая встреча. Знаете что, если они объявятся, дайте им вот этот номер, — Рики продиктовал номер последнего из еще не использованных им сотовых телефонов. — Но только заставьте их раскошелиться. У них денег куры не клюют.

Он отсоединился и посидел немного, откинувшись на спинку сиденья. К этому времени хозяин псарни, надо думать, уже освободился от клейкой ленты и позвонил, так что Рики ожидал, что в доме, к которому он направляется, будет светиться по меньшей мере одно окно.

Как и в начале ночи, Рики оставил автомобиль в стороне от дороги, укрыв его от посторонних глаз. До конечного пункта было километра полтора, но Рики решил, что по пути как раз успеет обдумать свои дальнейшие планы. Он бежал и спрашивал себя: хочется ли тебе убивать кого-нибудь этой ночью?

В начале ведущей к дому дорожки Рики остановился. Как он и ожидал, в кабинете горела единственная лампа.

Он знает, что я появлюсь, подумал Рики. А Мерлин с Вергилией, которые могли бы ему помочь, все еще в Нью-Йорке. Даже если после его звонка они понеслись сюда, им ехать еще не меньше часа.

Рики взял пистолет в правую руку, дослал патрон. Затем снял пистолет с предохранителя и, не таясь, пошел к двери дома. Стучать он не стал — просто повернул дверную ручку. Дверь, как он и рассчитывал, отворилась.

Он вошел в дом. Справа, из кабинета, послышался голос:

— Сюда, Рики.

Он сделал шаг, поднял перед собой пистолет. Затем вступил в полосу света, лившегося из дверного проема.

— Здравствуйте, доктор Льюис.

Старик стоял позади письменного стола, опираясь о него ладонями и немного наклонясь вперед.

— И вы действительно поехали в такую даль, только чтобы убить меня? — спросил он.

— Да, — ответил Рики, хоть это и не было правдой.

— Тогда вперед. — Старый доктор напряженно вглядывался в его лицо.

— Румпельштильцхен… Значит, им были вы.

Доктор Льюис покачал головой:

— Вот тут вы ошибаетесь. Правда, я тот, кто его создал.

Рики бочком, держась спиной к стене, вошел в кабинет. Все те же книжные шкафы вдоль стен. Кабинет казался холодным. Ни на стенах, ни на столе не было ничего, способного что-либо рассказать о человеке, который занимал эту комнату. Рики мрачно подумал: олицетворению зла не требуется диплом на стене, объясняющий, кто он такой. Удивительно, как же он раньше-то обо всем не догадался. Дулом пистолета он показал старику, чтобы тот сел в стоявшее за столом кожаное кресло.

Доктор Льюис, вздохнув, опустился в него.

— Пожалуйста, держите руки так, чтобы я их видел, — сказал Рики.

Старик поднял обе руки кверху. Потом постучал себя указательным пальцем по лбу:

— То, что человек держит в руках, Рики, настоящей опасности не представляет. Страшнее то, что у него в голове.

— В прежние времена я, пожалуй, и согласился бы с вами, доктор, однако теперь мне приходится полагаться главным образом на это приспособление, на полуавтоматический «ругер». В его обойме пятнадцать пуль, каждая из которых способна снести половину вашего черепа.

Доктор Льюис помолчал, глядя на пистолет. Потом улыбнулся:

— Рики, в течение четырех лет вы четыре раза в неделю ложились на мою кушетку. Я же знаю, вы не убийца.

Рики покачал головой:

— На вашей кушетке лежал Фредерик Старкс. Однако он умер, а меня вы не знаете совсем.

И Рики выстрелил.

Пуля просвистела над головой доктора Льюиса и ударила в стоявший у него за спиной книжный шкаф. Рики увидел, как из толстого труда по медицине, в который попала пуля, полетели клочья бумаги.

Доктор Льюис побледнел.

— О господи, — выдавил он, обернулся и взглянул на книгу, в которую попал Рики. Потом издал короткий смешок и покачал головой. — Хороший выстрел. Замечательный выстрел. Куда ближе к истине, чем моя голова.

Рики вгляделся в старого доктора. Затем так же, как почти год назад, опустился в кресло напротив.

— Если не вы, — холодно спросил он, — то кто же тогда Румпельштильцхен?

— Старший сын женщины, которой вы не сумели помочь.

— Это я уже выяснил самостоятельно. Дальше.

Доктор Льюис пожал плечами:

— И мой приемный сын.

— Это я тоже выяснил, сегодня вечером. А двое других?