Том Клэнси - Долг чести

– Шестидюймовый отсек, приготовиться к пуску трех приманок расходящимися курсами по моей команде.

– Готовы, сэр.

– Торпедный отсек, установить на ПШИДДе глубину триста футов, на этой глубине максимально крутая циркуляция. Перевести в активный режим сразу после выстрела.

– Люк открыт… аппарат заполнен водой.

– Пуск!

– ПШИДД пущен, сэр.

– Шестидюймовый отсек, пуск!

Корпус «Теннесси» снова вздрогнул, когда в морскую глубину вырвались три приманки и подводный имитатор шумов субмарины, созданный на основе торпеды Мк-48. Теперь у приближающихся торпед окажется весьма привлекательная цель.

– Всплываем! Экстренное всплытие!

– Экстренное всплытие, понял, – отрепетовал боцман и протянул руку к клапану продува цистерн сжатым воздухом. – Вертикальные рули поднять!

– Поднять вертикальные рули! – отозвался рулевой и потянул на себя рычаг управления.

– Рубка, докладывает гидропост, приближающиеся торпеды по-прежнему в поисковом режиме. Наша торпеда идет к цели.

– Их рыбы, парни, похожи на наши первые Мк-48, – спокойно произнес Клаггетт. Бесстрастное выражение на его лице было притворным, но следовало успокоить команду. – Помните три правила для 48-х? Нужна четкая цель, она должна быть на расстоянии не менее восьмисот ярдов, и пеленг на нее должен меняться. Стоп машины!

– Машины – стоп. Сэр, докладывает машинное отделение – машины остановлены.

– Отлично, пусть теперь плывет по инерции, – произнес капитан, не зная, о чем еще говорить. Он посмотрел на армейцев и подмигнул им. Парни казались слишком бледными. Ну что ж, хорошо, когда у тебя темная кожа, подумал Клаггетт.

«Теннесси» всплывала под углом тридцать градусов, резко сбавляя скорость. Несколько человек не удержались на ногах и упали – настолько неожиданно все произошло. Капитан схватился за бело-красный штурвал управления перископом, чтобы удержаться на ногах.

– Глубина?

– Всплываем на поверхность, сэр! – доложил боцман. Через секунду послышался рев воды, стекающей с корпуса, и затем субмарина, выскочив на поверхность, рухнула обратно, словно кит после прыжка.

– Соблюдать полную тишину.

Гребной вал теперь замер. «Теннесси» раскачивалась на поверхности, а на глубине трехсот футов и в полумиле за кормой ПШИДД описывал круги, проходя через пузырьки, выпускаемые приманками. Клаггетт сделал все что мог. Матрос, стоявший рядом, сунул руку в карман за сигаретами, потом вспомнил, что отдал их пилоту.

– Наша торпеда замкнулась на цели! – доложил акустик.

– Право на борт! – скомандовал Угаки, стараясь казаться спокойным, но американская торпеда прошла сквозь приманки… в точности как и его торпеда несколькими днями раньше, вспомнил капитан. Он обвел взглядом боевую рубку. Все смотрели на него, как и в прошлый раз, однако сейчас первой пустила торпеду вражеская лодка и одного взгляда на планшет было достаточно, чтобы убедиться в том, что он никогда не узнает, стала ли успешной его вторая атака.

– Простите меня, – произнес он, обращаясь к своей команде, и несколько человек успели кивнуть, понимая глубокую искренность своего командира.

– Попадание! – сказал акустик.

– Спасибо, старшина, – поблагодарил его Клаггетт.

– Вражеские «рыбы» описывают круги под нами, сэр… похоже, что они… да, они преследуют приманку… импульсы попадают и в нас, но…

– Но первые модели сорок восьмых не замыкаются на неподвижной цели, старшина, – негромко заметил капитан. Казалось, только двое на лодке – акустик и капитан – дышат, остальные затаили дыхание. Ну еще, может быть, Кен Шоу, стоявши у панели управления системами вооружения. Тем же, кто не могли слышать ультразвуковые импульсы, испускаемые гидролокаторами японских торпед, было страшно.

– Эти проклятые «рыбы» никак не хотят остановиться.

– Верно, – кивнул Клаггетт. – Поднять радиоантенну, – добавил он. Мачта с сенсорами тут же пошла вверх, и все, кто находились в боевой рубке, насторожились, услышав раздавшийся шум.

– Капитан, воздушный радиолокатор на пеленге три-пять-ноль.

– Мощность импульсов?

– Небольшая, но постепенно возрастает. Наверно, это Р-3, сэр.

– Очень хорошо.

Это было уж слишком для армейского офицера.

– Мы что, так и останемся на месте?

– Совершенно верно.

Сато посадил 747-й главным образом по памяти. Посадочные огни не действовали, но лунный свет был достаточно ярким, и второй пилот в который раз восхитился мастерством капитана. Луч посадочного прожектора авиалайнера отразился от наземных рефлекторов. Колеса самолета коснулись дорожки чуть правее центральной оси, но Сато удержал самолет на прямой до самого конца, на этот раз без обычного взгляда на своего младшего напарника. Авиалайнер уже поворачивал на рулежную дорожку, когда вдали сверкнула ослепительная вспышка.