Том Клэнси: Долг чести

У него на глазах гигантский экскаватор фирмы «Кова» вывалил в думпкар очередной ковш раздробленной каменистой породы. Это был последний думпкар в составе, так что скоро дизельный маневровый локомотив потянет вагоны по шестикилометровой ветке к основной линии, где его заменит электровоз.

– Работа закончена, – произнес стоявший рядом надзиратель, указывая на дно шахты. Там находился рабочий, который держал в руке конец металлической рулетки. Ровно сорок метров. Глубина шахты была, разумеется, уже выверена лазерным прибором, но в соответствии с традицией было необходимо проконтролировать ее ручным способом. Эту операцию доверяли самым опытным рабочим, и потому на дне сейчас стоял один из них, и лицо его светилось гордой улыбкой. Разумеется, он не имел ни малейшего представления о назначении шахты.

– Хай, – удовлетворенно кивнул начальник строительства, а затем вежливо поклонился рабочему, стоявшему внизу. Тот ответил ему таким же поклоном. Следующий состав доставит сюда жидкий бетон, который зальют в уже подготовленную рядом с шахтой опалубку. Оставалось только опустить ее вниз, как, впрочем, и в остальные шахты. Завершив строительство первой шахты, эта бригада опередила ближайшего соперника примерно на шесть часов, а бригаду, столкнувшуюся с наибольшими трудностями при проходке скальных пород, даже на двое суток. Впрочем, говоря откровенно, и проходчики, трудившиеся в шахте номер шесть, проявили себя наилучшим образом. Начальник решил, что ему нужно поговорить с ними, ободрить, поблагодарить за проявленные усилия и таким образом уменьшить бремя стыда, вызванного отставанием. Бригада шахты номер шесть состояла из его лучших рабочих, и не их вина, что им выпала самая трудная задача.

– Еще три месяца, и мы в срок завершим работы, – уверенно заявил надзиратель.

– После окончания шестой шахты организуем праздник для рабочих. Они это заслужили.

– Скучно, – заметил Чавез.

– И жарко к тому же, – согласился Кларк. Кондиционер в «рейнджровере» не работал, а может быть, просто сдался от отчаяния. К счастью, у них был запас минеральной воды.

– Зато это сухая жара, – отметил Динг, словно такое обстоятельство имело какое-то значение при ста четырнадцати градусах по Фаренгейту. Впрочем, для облегчения можно считать по Цельсию – тогда температура сразу падает до сорока пяти градусов, но это приносило облегчение лишь до очередного вдоха. И тут невольно приходила мысль о пагубности раскаленною воздуха для легких независимо от того, в какой системе измеряется температура. Динг откупорил пластиковую бутылку. Просто поразительно, какой холодной кажется нагревшаяся до тридцати пяти градусов вода по сравнению с окружающим зноем, как приятна ее прохлада.

– Сегодня ночью ожидается резкое похолодание, градусов до двадцати семи.

– Хорошо, что я прихватил свитер, мистер К. – Чавез вытер пот с лица и снова поднес к глазам бинокль. Это был отличный бинокль, с большим увеличением, однако пользы от того здесь – разве что четко видна колышущаяся от жары пелена раскаленного воздуха, волны которого перекатывались над поверхностью пустыни. Не место тут было ничему живому – если только случайно залетал стервятник. Можно не сомневаться, что эти питающиеся падалью птицы очистят до костей труп всякого животного, имевшего несчастье здесь появиться. А ведь было время, напомнил себе Чавез, когда он считал, что нет унылее места, чем пустыня Мохаве на юге Калифорнии. Но там хоть обитают койоты.

Все как и раньше, ничего нового, думал Кларк. Он занимался подобными операциями уже… Неужели тридцать лет? Ну не совсем тридцать, но почти. Подумать только. Милосердный Боже, тридцать лет! Хоть бы раз провести операцию в нормальной обстановке! Правда, сейчас это перестало казаться таким уж важным. Их легенда становилась все менее правдоподобной. В багажнике «ровера» лежали ящики с образцами пород и приборы, применяемые при геологической разведке, – достаточно убедительно, чтобы доказать неграмотным туземцам, что в недрах вон той одинокой горной вершины таятся колоссальные залежи молибденита. Туземцы знали, конечно, как выглядит золото, – кто этого не знает? – но минерал, известный геологам под ласковым названием «молли», представлял собой загадку для непосвященных во всех отношениях, кроме разве высокой рыночной цены металла. Кларк неоднократно прибегал к такой уловке. Открытие богатого месторождения являлось именно той возможностью внезапно разбогатеть, которая привлекала к себе людей, разжигая в них извечную человеческую жадность. Их завораживала мысль, что вот здесь, прямо под ногами, находится нечто ценное, а Джон Кларк со своим обветренным, словно высеченным из камня, честным лицом казался настоящим разведчиком-геологом, приехавшим сюда, чтобы доверительно сообщить счастливую новость.