Уоррен Мерфи - Конец игры

На экране появилась надпись.

«ВСЕ ГОТОВО КО ВЗРЫВУ».

– Что это такое? – раздался детский голос с экрана.

– Это мой пистолет, а это мое особое переговорное устройство, – ответил Кейси.

Экран стал светлее. В углу показалось проволочное ограждение. Внизу – бетон. Кейси находился во дворе какой-то школы. Возможно, вокруг него много детей.

Бьюэлл мгновенно все просчитал. За детей никаких очков не полагалось. В то же время, он не заложил в программу и никаких штрафных очков за убийство ни в чем не повинных людей. Надо сделать это прямо сейчас. Абнер Бьюэлл ввел в память компьютера пятьсот очков минус за каждую невинную жизнь и вдвое больше – тысячу – за жизнь ребенка, если он окажется убит в ходе игры. На какое-то мгновение он заколебался, а не слишком ли это жестоко по отношению к нему самому – не слишком ли велик штраф, но потом великодушно позволил себе оставить именно это количество очков.

Бьюэлл нажал кнопку переговорного устройства.

– Послушайте, Кейси, сколько сейчас вокруг вас детей?

– Около десяти, устройство, – ответил Кейси.

Кейси всегда называл голос, с которым он разговаривал, просто «устройство». Он, впрочем, и не знал ничего больше – только то, что голос доносится из устройства.

– Вы не могли бы перебраться куда-нибудь, где мы сможем поговорить без посторонних?

– Дети понятия не имеют, о том что происходит, – сказал Кейси.

– Куда-нибудь подальше от людей, даже и от детей.

Детские голоса раздавались совсем близко. Им тоже хотелось что-нибудь сказать в «устройство».

– На другой стороне улицы еще больше народу, – донесся голос Кейси. – Сейчас в Бронксе час пик.

– Сколько людей на другой стороне улицы?

– Двадцать, – доложил Кейси.

И вдруг замигала голубая сигнальная точка на соседнем экране – вся стена была превращена в настоящую экранную мозаику ради осуществления игровых идей Бьюэлла. Это вышла на связь Памела Трашвелл, а потом появилось и ее лицо. Бьюэллу надо было принять решение немедленно. На экране с изображением Памелы начали расти очки, которые она отнимала у него за то, что он медлит с ответом. В таких делах фактор времени значит очень много – иначе игра не была бы такой захватывающей. В игре должны существовать две вещи: что-то, что вы должны приобрести, и что-то, что может вас уничтожить. А оставлять ту или иную фишку без внимания означало самое страшное: это уменьшало количество денег, которые Бьюэлл мог использовать для продолжения игры.

Он принял решение.

Абнер Бьюэлл нажал красную кнопку на джойстике.

На другом краю континента, в школьном дворе в Нью-Йорке, взорвавшееся переговорное устройство разнесло на клочки грудную клетку коррумпированного полицейского и убило, разбросав веером смертоносные кусочки металла, еще семерых детей.

Абнер Бьюэлл потерял на этом семь тысяч очков. Чтобы восполнить потерю, ему придется теперь полностью изменить чью-нибудь личность, развернуть ее на сто восемьдесят градусов и заставить сделать то, что этот человек никогда бы не сделал при других обстоятельствах. В противном случае Бьюэлл может проиграть игру разгромным счетом. Он уже был близок к тому, что скоро на экране высветится надпись: «Игра окончена».

– Доброе утро, мисс Трашвелл.

– Это опять вы? – отозвалась она.

Камеры, установленные под потолком компьютерного центра, давали ее отчетливое изображение на экране у Бьюэлла. Щеки Памелы Трашвелл начали покрываться краской гнева. Она подавала знаки кому-то из сослуживцев. Она написала на листе бумаги: «Это он».

Сослуживец прочитал записку и подозвал менеджера.

– Не повезло вам на днях, а? – сказал Бьюэлл. – Сначала кто-то пытался вас пощупать. А потом еще залез под юбку.

– Вы гнусный извращенец.

– Памела, детка, как вы думаете, что я хочу вас заставить сделать?

– Думаю, вам нужны какие-нибудь гнусности. Я думаю, вы больны и вам нужна помощь.

– Памела, я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.

Бьюэлл увидел на экране, как менеджер протянул Памеле записку: «ПУСТЬ ГОВОРИТ ПОДОЛЬШЕ».

– Наверное, какую-нибудь гадость, – сказала Памела.

– Это зависит от того, как вы сами на это посмотрите. Я хочу, чтобы вы сделали что-то такое, что в обычной ситуации вы делать не станете. Что-то ужасное.

– Я не сделаю ничего ужасного, благодарю вас. Меня так воспитали.

– Скажите, что вы считаете ужасным, – попросил Бьюэлл.

– Много чего, – ответила она.

Абнер Бьюэлл нажал клавишу «Сложность-А» на клавиатуре компьютера На экране появилось имя с пояснением: «Ближайшие родственники в США»