Уоррен Мерфи - Сатанинский взгляд

– Это дело нескольких минут, – успокоил его Василий.

– Простите, мисс Эшфорд, можно мне отлучиться в туалет?

– Ты только что туда ходил, – суровым тоном напомнил ему Василий.

Если он самый могущественный человек в мире, то из этого вовсе не следует, что он должен быть добреньким. Старикан совсем распоясался! Впредь он будет выпускать его в туалет один раз в день – и точка!

Рабинович подошел к окну. Снизу доносился грохот музыки. Вечер выдался куда как шумный, но соседи не такие важные шишки, чтобы жаловаться на него. Он посмотрел на раскинувшийся внизу Центральный парк. Вполне возможно, что к утру все здесь будет погребено под толстым слоем радиоактивного пепла. Опасность приятно щекотала ему нервы, наполняла жизнь новыми красками.

К дому в сопровождении кортежа мотоциклистов подъехал длинный черный лимузин. В нем сидел президент Соединенных Штатов. Интересно, подумал Рабинович, если плюнуть из окна, попадет ли его плевок в президента? Впрочем, он тут же отказался от этой затеи: президентская охрана наверняка поднимет панику. Внизу было полно агентов Секретной службы, но Василий знал, что они не смогут защитить президента от него.

Сквозь ряды агентов и телохранителей с изяществом балетного танцовщика пробирался какой-то человек. Никто не мог его остановить. Он добрался до президента и указал пальцем на освещенные окна квартиры Рабиновича. Президент посмотрел вверх. Разговаривавший с ним человек тоже, и тут Василий узнал его. Это был Римо, первый и единственный друг Василия в Америке, спасший его от русских диверсантов.

Президент кивнул и, подталкивая свою прелестную жену, вернулся к лимузину, который тут же умчался прочь вместе с кортежем мотоциклистов, оглашая улицу воем сирен и увозя с собой код.

– Чиун, Чиун! – заорал Василий. – Скорее сюда!

Чиун явился с такой быстротой, словно только и ждал, когда Василий его позовет.

– Немедленно верни президента и доставь его ко мне Он мне нужен сию минуту!

– Неужели наконец мы освободим президентское кресло для Смита, о Великий Ван?!

– Доставь сюда президента, тебе говорят. А если увидишь Римо, убей его! Его необходимо убрать, и сделать это должен ты. Он встал у меня на пути. Слишком далеко зашел он в своей дружбе.

Тут случилось нечто невообразимое. Старый кореец затрясся, из горла у него вырвалось сдавленное «нет!», но рассудок повелевал ему подчиниться приказу. В нем происходила такая внутренняя борьба, что с потолка посыпалась штукатурка.

– Ну ладно, ладно, хватит уже устраивать сцены, – одернул его Василий. – Положим, это совсем не Римо, а твой заклятый враг. Это тебя устраивает? Или я снова должен вправлять тебе мозги, как в Сорнике? Ну все, спокойно. Я – добрый старина Ван. Парень, который как две капли воды похож на Римо, на самом деле твой злейший враг. Ты должен его убить. Иначе он убьет тебя.

С души Чиуна словно камень свалился. Он не понимал, что именно принесло ему такое облегчение, но жизнь снова стала прекрасна. Ужасного противоречия, из-за которого сердце его только что разрывалось на части, больше не существовало.

– Приведи своего заклятого врага сюда. Я хочу посмотреть на ваш поединок. Он должен был состояться еще в Сорнике, если бы этот тип не удрал оттуда. Но имей в виду, это должен быть настоящий поединок. Ты способен доставить мне такое удовольствие?

– Великий Ван, это будет поединок во славу вашего имени и Дома Синанджу. Это будет...

– Ну ладно, ладно, – оборвал Чиуна Василий Рабинович в образе Великого Вана. – Поединок устроишь после того, как доставишь сюда президента.

Однако все случилось намного раньше, чем планировал Рабинович. Выходя из лифта, Чиун лицом к лицу столкнулся со своим заклятым врагом.

У него было лицо Римо. Он говорил, как Римо, и это делало его еще более опасным. Изо рта у Чиуна вырвалось зловещее шипение. Все его тело напряглось, готовясь к смертельной схватке. Собрав в кулак всю свою энергию и сосредоточившись, он описал руками широкую дугу, вызывая противника на бой.

Анна Чутесова вскрикнула и прижалась спиной к стене кабины. Лампочки мигнули и погасли от колоссальной энергии, исходящей от Мастера Синанджу.

– Папочка, не надо сражаться со мной. Это я, Римо, – сказал Римо, хотя и не знал наверняка, кто перед ним: Чиун или Василий Рабинович.

И то, и другое было одинаково возможно, Римо был готов к этому и не раз прокручивал в мыслях, как против своей воли вступит в единоборство с Чиуном. Другого выхода у него не было. Но он почувствовал, что не может себя переломить, не может поднять руку на своего учителя.