Ричард Сэпир - Убить время

Она встала и прошлась по комнате. Цецилия была похожа на затравленное, жалкое косматое животное с фермы.

– Меня даже не приглашали никогда на их приемы, здесь, в моем родном доме! Мать боялась, что кто-то, посмотрев на меня, сможет вычислить, что ей уже пятьдесят восемь. Но адмирала Ивса это не волновало. Он мог бы оставаться молодым. У него было достаточно денег. Но он этого не делал. Он был нормальным. Он был единственным нормальным человеком, когда-либо появлявшимся в этом зверинце.

Она резко повернулась к Римо.

– Так что не стоит терять время и соблазнять меня. Больше вы ничего не узнаете.

– А вы довольно сообразительная.

Она присела рядом с ним, глаза с красными веками глядели мрачно. Постепенно в них появились искорки улыбки.

– Было довольно смешно, когда вы изображали, что я вам нравлюсь.

– Простите меня, Цецилия, – сказал Римо.

– Да ничего. Такое уже случалось раньше. Но моя гордость вовсе не сдерживает меня, – мягко рассмеялась она. – Какая гордость, если я готова принять все, что только возможно. Но не больше. Торнтон Ивс, был для меня чем-то большим, чем мимолетное увлечение. Хотя я должна заметить, что вы ужасно хорошо это делали.

Римо улыбнулся.

– Думаете, я ненормальная, да?

– Нет, – мягко произнес он. – Я так не думаю. Мне даже кажется, что вы более нормальная, чем ваша мать. И что у вас гораздо больше гордости, чем вам самой кажется.

Цецилия достала из кармана несвежий платок и высморкалась.

– А вы тоже ничего. Жаль только, что вы репортер.

– Раз и навсегда: я не репортер. Я не могу вам сказать, на кого я работаю. Все, что я могу сказать, это то, что этим делом не занимается полиция, и поэтому если вы не поможете мне, все мы потеряем массу времени. То, что Ивс мертв – ужасно, но, к сожалению, мы имеем дело не с единственным убийством.

– С двумя, – сказала Цецилия. – Вчера ухлопали командующего Военно-воздушными силами.

– О'кей. А вы позвонили в ФБР вместо полиции просто потому, что не могли вспомнить номер «9-1-1».

Она посмотрела на Римо долгим взглядом:

– Вы точно на нашей стороне?

– Да. Вы мне поможете?

Она пожала плечами:

– Если смогу. А что вы хотите?

– Список гостей. Со вчерашней вечеринки.

– Он в библиотеке. Сейчас я принесу.

В списке было сто с лишним имен:

– Как вы думаете, откуда стоит начать?

– В любом случае это не займет много времени. Большинство людей из этого списка вы все равно не застанете дома. Они все сейчас там же, где мои мать и папа, на жироферме.

– Где это?

– Не знаю точно. Меня никогда не приглашали туда. Да это и не важно. Просто какая-то клиника в Пенсильвании, точно такая же, как в Швейцарии, только ближе. Грязевые ванны, тоник, морковь на обед, – такого типа. Так мне мать рассказывала.

– А как насчет остальных? Мог ли кто-нибудь хотеть убить адмирала Ивса?

– Конечно, – ответила Цецилия. – Русские, ливанцы, ООП, Красные бригады, Баадер-Мейнхоф, красные китайцы, – можете продолжить. Вы же знаете, он был командующим Военно-морским флотом.

– Никак не можете обойтись без сарказма, – сказал Римо, – Мне этого дома хватает.

– А, вы тоже живете с матерью?

– Почти.

Она проводила его к двери и распахнула ее с хрюканьем.

– Спасибо, – сказал Римо. – Вы очень расстроитесь, если я поцелую вас на прощанье?

Она улыбнулась.

– Попробуйте.

Он легко прикоснулся к ее губам. Она покраснела.

– Вы не собираетесь сейчас вновь заняться моей левой мочкой?

Первых восемнадцати человек из списка гостей Спанглеров в городе не оказалось. Когда Римо прозвонил все номера из Вашингтона, Вирджинии и Мэриленда, он решил заняться нью-йоркскими адресами.

Под номером девятнадцать в списке значился некто Бобби Джей, имя, знакомое Римо по телевизионным передачам, которые смотрел Чиун, в то время, когда Римо занимался гимнастикой. Судя по телевизионной рекламе, Бобби Джей обладал одним из выдающихся в мире голосов, известным раньше только утонченным вкусам европейцев, а теперь, благодаря телевидению, ставшим доступным и американцам. Судя по рекламе, его пластинки не продавались в магазинах, факт благосклонно принимаемый миллионами, поскольку у Бобби Джея в сущности, абсолютно отсутствовал слух.

Только что вернувшись из Атлантик-сити со званого ужина в ресторане «Стик Хаус Фила», Боби Джей сам отправился открывать дверь своей квартиры в мансарде дорогого дома на Манхэттене. Ему было около тридцати, у него были красиво уложенные волосы и немного детское, без морщин лицо, выказывавшее отрицание всего, мало-мальски предполагавшего умную мысль.