Уоррен Мерфи - В объятиях Кали

Та улыбнулась ему. Она каким-то образом ласкала его, посылая импульсы страсти человеку, который отдал Ей свою силу и подарил долгожданную бескровную жертву.

Римо придвинулся к статуе ближе; источаемый Ею запах – аромат цветов зла – вскружил ему голову, вызвав безудержное желание обладать Ею. На какое-то мгновение другое виденное им прежде, лицо заслонило каменную маску. Кто была эта женщина? Она плакала и казалась живой и одновременно иллюзорной. Образ плачущей женщины болью отозвался в его сердце, вызвав горестное ощущение потери. А тем временем статуя притянула его к себе; он почувствовал на губах ледяной поцелуй и услышал, как Она произнесла: “Муж мой”. Его охватили чудовищная слабость и удушье, он терял волю...

Страшным усилием вырвался он из Ее объятий, стукнув по одной из рук. Та отлетела и с грохотом ударилась об пол, а Римо ощутил внутри невыносимую боль. Инстинктивно он согнулся пополам, припадая на колено. Упавшая рука, подпрыгнув, вцепилась ему в горло. Оторвав ее, Римо в ужасе выбежал из ашрама.

Шум разбудил спящих почитателей Кали, но прежде чем они осознали, что происходит, Римо был уже на улице.

Не чуя под собой ног, побежал он по улице прямо к мотелю. Только оказавшись у себя в номере и тщательно заперев дверь, Римо заметил, что все еще держит глиняную руку, и в отвращении швырнул ее в угол. Было слышно, как она, стукнувшись, проехала по полу. И в комнате воцарилась тишина.

Нужно было что-то делать, но он не знал что. Может, позвонить Смиту? Но зачем, он не мог сообразить? А может, попробовать разыскать Чиуна? И тоже – какой в этом толк? Можно было попытаться сделать еще что-нибудь, но вместо этого Римо упал на постель и заснул.

Он погрузился в сон мгновенно, но спал беспокойно. Ему снилось прекрасное женское лицо, оно проступало за каменной маской Богини – плачущая женщина! – она тянулась к нему, желая поцеловать. Но прежде чем губы их слились, лицо растаяло, вытесненное грубым ликом Кали. И снова зазвучал Ее приказ: “Принеси мне Смерть!”

Римо заворочался во сне. Ему чудилось, что кто-то вошел, а затем так же тихо покинул комнату. Он старался не спать, но и в дреме перед ним опять и опять проступало лицо Кали, так что в конце концов он заставил себя окончательно проснуться. Обливаясь потом, он сел в постели, сердце учащенно билось.

Спать нельзя, надо срочно бежать отсюда. Куда угодно, сказал он себе, обхватывая пульсирующую в висках голову. Если ты еще раз угодишь к Ней, ты погиб. Беги.

Шатаясь, он побрел к двери, но, не дойдя до порога, резко остановился. Обернувшись, увидел валявшуюся на полу руку, в пальцах ее – что-то белело.

Со страхом Римо приблизился к ней и осторожно извлек бумажку из облупившихся пальцев. Рассмотрел он ее уже в коридоре.

Это был авиационный билет. В Сеул, в Корею.

Корея. Вот где он отыщет Чиуна. Римо понял, что ему надо туда лететь.

– Пусть это ловушка, – сказал он себе. Чиуна повидать необходимо. Больше никто не в силах ему помочь.

Еще раз он вышел в темноту ночи. Но на этот раз дышалось свободнее.

У себя в офисе Бейнс закурил сигару. От едкого дыма защипало в глазах, но табак был превосходный.

Пришло время для решительных, действий сказал он себе. Он выполнил все, что наметил, и даже более того.

Теперь надо только дождаться, чтобы с его пути убрали этого надоедливого федерального агента, и избавиться от статуи.

Может быть, в будущем он еще раз займется чем-то подобным. Но не теперь – надо подождать.

В дверь тихонько постучали.

– Войдите, – сказал он.

На пороге стояла Холли Роден.

– Главный фанзигар, – начала она, низко кланяясь.

– Что случилось?

– Ваши дети благополучно вернулись.

Она отступила, пропуская в комнату Джошуа и Кимберли Бейнс.

– Рад видеть вас дома, детки, – приветствовал их Бейнс.

Они улыбнулись ему.

Ее лицо заставило Римо замереть на месте.

Римо увидел девушку, стоя среди других пассажиров, ожидающих посадки на самолет, вылетающий в Сеул. А увидев, понял, что не ошибся, когда принял решение лететь в Корею разыскивать Чиуна.

Высокая и стройная девушка была одета в белый полотняный костюм. Темные волосы убраны под небольшую шляпку с вуалью, частично скрывающей лицо, но ее красота прорывалась даже из-под вуали. Бледная и как бы прозрачная, нежная кожа – точь-в-точь лепестки цветка. Полные губы сложены печальной складкой; тонкий, изысканной формы нос, широко расставленные глаза с влажным взглядом газели.