Уоррен Мерфи - Вторжение по сценарию

– Как вам угодно, Император, – поклонился Мастер Синанджу, и, не говоря больше ни слова, выскользнул из комнаты.

Смиту показалось странным, что Чиун скрылся, позабыв о длительном ритуале прощания, которым заканчивались обычно все его визиты. Загадка эта разрешилась через десять минут, когда ему почти уже удалось заснуть, но тут левую ногу схватила судорога.

– Оох! – простонал Смит.

Боль все нарастала, пока, казалось, не стала почти нестерпимой, и внезапно отступила, но тогда сводить начало уже правую ногу.

Такси высадило Мастера Синанджу по указанному адресу на Парк-Авеню.

Поднявшись на лифте и свернув по коридору направо, он увидел сверкающую неоновую вывеску «Издательский дом Звездный дождь».

Чиун презрительно сморщил нос. Что это, редакция журнала или китайский ресторан?

Подойдя к сидевшей за столиком секретарше, Чиун отвесил церемонный поклон.

– Я Чиун, журналист.

– Дон, к вам мистер Чиун, – обернувшись, сообщила секретарша так громко, что Чиун в очередной раз поморщился от такого вопиющего нарушения приличий.

– Пригласите его, – прокричал раздраженный голос из раскрытой двери по соседству.

Гордо подняв голову, Чиун прошествовал внутрь и поклонился молодому человеку, сидевшему за стоявшим в углу комнаты столом. Хозяин кабинета был до смешного похож на коалу, которого шутки ради вываляли в патоке. Сходство усиливалось еще больше из-за покрывавшей лицо молодого человека трехдневной щетины. Выпрямившись, Чиун заметил, что стены кабинета были увешаны плакатами с портретами кинозвезд, среди которых преобладали особы женского пола в купальниках и без. Не в силах глядеть на это бесстыдство, Мастер Синанджу поспешно отвел взгляд.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, – неуверенно предложил молодой человек за столом.

– Вы и есть Дональд МакДэвид, знаменитый редактор? – поинтересовался Чиун.

– А вас, должно быть, зовут Чиун? Рад познакомиться.

– Чиун, журналист, – поправил его Мастер Синанджу.

– Милбурн передал мне сегодня утром ваши вырезки. Я тут как раз проглядывал их. Очень интересно.

– Вам понравилось?

– Картинки неплохие, – ответил Дональд МакДэвид.

– Картинки? – переспросил Чиун, втайне коря себя за то, что не догадался представиться как «Чиун, журналист и художник».

В ответ редактор протянул ему пухлый коричневый конверт. На фотографиях в статьях были кадры из американских фильмов, но текст под ними был взят из какой-то корейской брошюры по личной гигиене. Смит что, окончательно рехнулся, оскорбляя его имя этой чушью?

– Вы действительно можете писать по-английски? – спросил МакДэвид, когда вошедший в комнату кудрявый юноша поставил перед ним поднос, на котором стояла чашка с кофе и стакан «Доктора Пеппера».

– Разумеется, – ответил Чиун.

– Это радует, поскольку я не читаю по-китайски, и, думаю, наши читатели тоже. Они могут занервничать, посыплются письма...

– Статьи написаны по-корейски, – сообщил Чиун, глядя, как МакДэвид отхлебывает кофе, и, явно недовольный результатом, перекладывает туда лед из стакана с газировкой.

– Корейского я тоже не знаю, – сухо проговорил редактор.

Чиун расслабился. Потрясающе – этот человек, явно неграмотный, работает редактором одного из крупных журналов! Нужно не забыть захватить с собой папку, подумал Мастер Синанджу. Он не позволит Смиту запятнать свою репутацию как поэта всякой чушью!

– Ну что ж, эти вырезки ничего мне не говорят, но по ними стоит ваше имя, а Милбурн сообщил, что с рекомендациями у вас все в порядке. Так что можете считать, что вы приняты.

– В своем деле я лучший, – заверил МакДэвида Чиун.

– Я поговорил с пресс-секретарями «Красного Рождества», и, вообще-то, они не рвутся пускать кого-нибудь на съемочную площадку уже сейчас. Но Бронзини удалось их переубедить, так что можете считать, дело в шляпе. Я тут составил парочку договоров. Нам нужно получить интервью с самим Бронзини, статью о съемках, краткий очерк о режиссере, а остальное – на ваше усмотрение. Разнюхайте, кто еще участвует в съемках, побеседуйте, и присылайте материал, а мы уж тут разберемся.

Взяв листки с договорами, Чиун пробежал глазами пункт о гонораре, и глаза его превратились в две узенькие щелочки.

– А вы не печатаете стихов? – неожиданно спросил он.

– Сейчас этим никто не занимается.

– Я говорю не об американской поэзии, а о венце корейского стихосложения. Унг. – Будьте здоровы.