Уоррен Мерфи - Вторжение по сценарию

Чиун кивнул.

– Когда умру я, в деревне некому будет кормить детей. Именно этот страх заставлял Мастеров Синанджу трудиться на грани человеческих возможностей, ведь одно дело – рисковать собственной жизнью, а совсем другое – оставлять тех, кто от тебя зависит.

– Аминь, брат мой.

– Знай, Санни Джо Роум, что я не считаю тебя ответственным ни за что произошедшее в последние два дня. Но я намерен сделать так, чтобы люди, заставившие меня страдать, отплатили за совершенное ими зло. Но сделать это, пока они держат в заложниках детей, я не могу. Ведь жизни всех детей, не только тех, в чьих жилах течет наша кровь, бесценны. Среди Сан Он Джо считают так же?

– По-моему, так считают, или должны считать, везде, – ответил Роум.

– Только не японцы. Когда они вторглись на мою родину, никто, начиная от представителей Династии Дракона, и заканчивая грудными детьми, не были защищены от их клинков. – Это не может продолжаться слишком долго, скоро должны высадиться морские пехотинцы. Вашингтон не станет закрывать на происходящее глаза.

– А сколько при этом будет потеряно жизней? – спросил Чиун, оглядываясь на сверкающие в небе вспышки. Немного помолчав, он с сомнением покачал головой.

– Ваш сын, как его...

– Санни Джо! Санни Джо, идите скорее сюда!

Роум резко обернулся. В дверях одного из домов стояла перепуганная насмерть Шерил Роуз.

– В чем дело? – спросил Роум.

– Они собираются повесить Бронзини! Так только что передали по телевизору.

– Идем, – резко проговорил Билл Роум, вслед за ним, Чиун последовал в дом. Шерил подвела их к телевизору, возбужденно рассказывая:

– Не знаю, почему я его включила, наверное, по привычке. Но пятый канал снова работает. Смотрите!

На экране телевизора творилось нечто, заставляющее вспомнить об «Аде»

Данте. Нескольких полицейских с завязанными глазами втолкнули в комнату, увешанную рождественскими украшениями. Над их головами, словно насмешка, висел плакат со словами «Да воцарится на земле мир и добрая воля!».

– О Господи, – воскликнула Шерил. – Это же склад на телестудии. Я когда-то там работала.

Где-то за кадром раздалось жужжание, и через мгновение в кадре появился японец в камуфляже, небрежно, но с безжалостной точностью начавший дрелью просверливать беспомощным полицейским виски.

Шерил отвернулась, к горлу у нее подступила тошнота.

– Зачем им все это? – спросил Билл Роум, стискивая кулаки. Ответа ни у кого не было.

– Они... объявили, что на рассвете повесят Бронзини, – едва смогла выдавить из себя Шерил. – Так сказал этот с виду безобидный старый японец.

Он говорит, таким образом станет ясно, что Америка бессильна их остановить.

– Этот канал принимают в других городах? – сурово спросил Чиун.

– Да, в Финиксе. А что?

– Японцы, конечно, жестокий народ, но они отнюдь не дураки, – задумчиво продолжал Мастер Синанджу. – Они должны понимать, что это заставит американское правительство нанести удар.

– Да я все время вам об этом твержу, – отозвалась Шерил. – Нам нужно только продержаться еще немного, и Вашингтон положит конец этому ужасу.

– Все выглядит так, как будто они сами этого добиваются, – еле слышно проговорил Чиун. – Но зачем?

Внезапно его светло-карие глаза прищурились.

– У тебя есть экземпляр сценария? – спросил он, оборачиваясь к Санни Джо.

Билл Роум, казалось, был немало озадачен.

– Сценарий? Да, конечно. А зачем он вам?

– Хочу почитать, – решительно объяснил Чиун.

– Сейчас, когда тут происходит такое? – ошарашено проговорила Шерил.

– Я должен был догадаться об этом раньше, – не обращая на ее слова внимания, продолжал Чиун, беря в руки папку.

– По-моему, это окончательный вариант, – сообщил Билл Роум. – Они все время его меняли. Теперь это кажется странным, верно?

– А чем все кончается? – спросил Чиун, перелистывая страницы.

– Понятия не имею. Я заглох уже где-то на середине. Слишком много было работы, да еще эти японцы ни слова не знали по-английски, и приходилось объяснять им каждую мелочь.

– Мне сценария не выдавали, – проговорила Шерил, стараясь не смотреть на экран.

Чиун вчитывался в содержимое папки молча. Морщинистые черты его лица словно застыли, живыми казались лишь глаза, перебегавшие со строчки на строчку. Закончив, он поднял помрачневший взгляд на своих товарищей.

– Теперь все ясно, – заявил Чиун, захлопывая папку. – Нельзя медлить ни секунды. Мы должны сейчас же отправляться в город.